— Я думал, его посадят в тюрьму и осудят, — сказал Тобиус кирасиру, который восседал на спине красивого боевого коня. — К чему все это?
— Народ желает вершить большое поругание над этой нечистью, чар! — ответил тот, подкручивая ус с таким самодовольным видом, будто сам взял зуланского вождя в плен. — Зачем судить этого нелюдя, он виноват уж тем, что он то, что он есть!
— Он виноват в том, что по его вине умирали люди и разрушались судьбы, а не в том, что он чудовище. Безусловно, он должен быть прилюдно казнен за свои злодеяния, но не замучен насмерть. Он многих погубил, но никого не мучил пытками или унижениями…
— О, чар, со всем почтением, но скажите это тем, чьих жен и детей сожрали одноглазые выродки! — ответил офицер.
— Эти жены и дети остались далеко на западе, в городах, которые сражались… которые…
Вновь поняв, что его никто не станет слушать, волшебник раздраженно умолк и стал смотреть, как мелко шаркают по брусчатке ступни того скелета, который еще совсем недавно был Ужасом Запада. Живучесть зуланов сыграла с Кроном злую шутку: его истощавшее тело упорно продолжало жить, несмотря на желание разума умереть. Люди выкрикивали проклятия пополам с одобрительными возгласами, призывающими посадить эту тварь на цепь поскорее.
— Постойте, — сказал волшебник, прибавляя шаг. — Снимите с него цепи.
Стражники остановились сразу, но со вторым требованием помешкали. На них со стороны смотрели не только рядовые горожане, но и высокопоставленные и уважаемые отцы города, члены совета Магистрата.
— Но, чар…
— Я гарантирую, что он не сбежит! Раскуйте его и отойдите подальше, я должен сказать этому монстру прощальное напутствие, прежде чем уйду! Ну же!
Нерешительные, но сгибающиеся под его давлением стражники расковали зулана и поспешили оказаться подальше от него. Арбалетчики же и мушкетеры выбрали позиции, с которых им удобно будет стрелять по чудовищу, чтобы не задеть волшебника. Многоголосая толпа притихла.
Однорукий, покачивающийся от слабости нелюдь нависал над волшебником, согбенный и неспособный держаться прямо.
— Ты видел палку, желтоглазый? — прохрипел Крон. — Железную палку. Да, ты видел ее.
— Да.
— Я оказался прав. Недаром же я кое-чему учился у вас, узнавал, как устроены мысли в ваших подлых мелких головах. Я был прав, но я не рад оттого. Они могут посадить меня на цепь, но не могут меня удивить. Это достаточно забавно.
— Не могут, — тихо подтвердил Тобиус. Собственный голос показался ему слишком громким, потому что так быстро затихли люди. Они не понимали, что происходит, их о таком не предупреждали. — И видит Господь-Кузнец, ты этого заслуживаешь.