– Я отправляюсь на прогулку, – объявила Адриана.
Гвардеец переступил с ноги на ногу, будто проверяя их устойчивость после сна, и поправил перевязь.
– Я готов следовать за вами, – сказал он.
– Никогда не понимал красоты этих парков, – признался гвардеец. Мраморные глаза нереид наблюдали, как они миновали фонтан и направились в сторону Большого канала.
– Что тут непонятного? – удивилась Адриана.
– Они вызывают неприятные чувства. А мне всегда казалось, что парки для того и разбивают, чтобы в них было приятно гулять.
Адриана не могла скрыть улыбки.
– Почему вам пришла в голову такая странная мысль, сударь?
Гвардеец пожал плечами.
– Я вырос в Беарне. [17] Там много виноградников. Мы были бедными, но виноградник у нас имелся, моя мать ни за что не хотела продавать его и держала в образцовом порядке.
– И? – Адриане хотелось, чтобы он продолжил свой рассказ.
– И в саду моей матери, в винограднике, было так приятно гулять. Я всегда думал, что если так хорошо в саду моей матери, то в королевских парках, должно быть, чувствуешь себя как в раю.
Адриана кивнула.
– Но согласитесь, королевские парки очень красивые, если на них смотреть из окна или с холма возле оранжереи.
– Они великолепны, – согласился гвардеец. – Но гулять по ним – сущая пытка.
– Я согласна с вами, – ответила Адриана. Стараясь сменить тему, она спросила: – Вы говорите, что родом из Беарна?
– Да, в Швейцарской роте нет ни одного швейцарца. У нас даже лейтенант француз. Мой отец также состоял в Швейцарской роте, а отец моего отца был мушкетером при Людовике XIII, в то время мушкетеры составляли «легион Цезаря». Мой род служит королю Франции уже много-много лет. Адриана кивнула.
– Мой тоже, – ответила она. – А к какому роду вы принадлежите?
– Д’Артаньянов, – ответил гвардеец.
Она секунду колебалась, потом посмотрела ему прямо в лицо и сказала:
– А я из рода Моншеврой.
– Я знаю, – почему-то смутился гвардеец. – Мой отец хорошо знал вашего дядю и был о нем высокого мнения.
– Какая ирония судьбы: ваш отец и мой дядя верно служили королю, более того, они были друзьями, а вы – мой страж, и получается, мы с вами враги.
Гвардеец снова покраснел.
– Не говорите так, прошу вас, мадемуазель. И не думайте, будто я считаю, что вас нужно держать под стражей.
– Конечно же я так не думаю. – Как ни старалась Адриана, но раздражение все же прозвучало в ее голосе. – И как я могу такое подумать?!
Они прошли вперед еще ярдов тридцать. Все это время Адриана пыталась подавить прорвавшееся наружу раздражение. Наконец ей удалось с ним справиться, и она вновь заговорила: