Петров был переведён из тюрьмы в саратовскую психлечебницу. Оттуда в мае 1909 года бежал. В начале июня, с новыми документами, он появляется в Петербурге. Здесь его ждут чрезвычайно интересные встречи с руководителями политической полиции. Герасимов уже оставил пост начальника столичной охранки, передав его Карпову. Поэтому Петров сначала тайно встречается с Карповым, о чём-то с ним беседует и получает тысячу рублей. Через несколько дней – такая же конспиративная встреча с Герасимовым – и ещё тысяча рублей. Очевидно, высокопоставленные жандармы высоко ценят нового агента, стремятся перекупить его друг у друга. Карпов и Герасимов снабжают Петрова инструкциями. Герасимов к тому же определяет к нему человека для связи – жандармского ротмистра Долгова. И Карпов приставляет своего куратора – сотрудника Департамента полиции Доброскока. Снабжённый документами, деньгами, инструкциями, Петров выезжает за границу для вступления в контакт с руководством партии эсеров и её Боевой организации.
Царь Максимилиан
Разберёмся – кто есть кто.
Максимилиан Иванович Трусевич. Служил по Министерству юстиции, в 1880 – 1890-х годах – прокурор Рижского, Новгородского, Петербургского окружных судов, с 1903 года – прокурор Петербургской судебной палаты. Директором Департамента полиции Министерства внутренних дел назначен в июне 1906 года. Для начальника такого ранга довольно-таки молод: ему сорок три года. Время для полиции очень лихое: кругом восстания, революционный террор; в Департаменте за год сменилось три директора. Трусевич призван укреплять расшатанный полицейский механизм. За это дело он взялся со всей энергией. Он вообще энергичен, профессионально подготовлен и, главное, честолюбив.
Отзывы современников о нём противоречивы. Бывший жандармский офицер А. П. Мартынов восхваляет его профессионализм и даёт портрет настолько сочувственный, что можно подумать: пишет влюблённая девушка. «Выше среднего роста, худощавый, исключительно элегантный шатен с тонкими чертами лица, чуть коротковатым тонким носом, щетинистыми усиками, умными, пронизывающими и несколько насмешливыми глазами и большим открытым лбом, Трусевич представлял собой тип европейского светского человека». Курлов, о котором речь ниже, в своих воспоминаниях подчёркивает иное: «Возможности ошибок со своей стороны М. И. Трусевич не допускал, чужое мнение для него не существовало, он был убеждён, что никто ничего не делает, ничего не понимает». Тут сквозит явная неприязнь, создаётся образ самовлюблённого деспота. Такой персонаж народных лубков был – царь Максимилиан. Курлов приписывает именно Трусевичу внедрение провокации как системы в деятельность политической полиции. Трусевич, мол, всюду, где надо и где не надо, создавал районные Охранные отделения, набирал в них кого попало, а о работе судил по отчётности, «измерял достоинство розыскных офицеров по количеству сообщённых ими сведений»; в чем и следовало, по мнению Курлова, «искать зачатки так называемой провокации». Кто бы ни был прав, ясно одно: Трусевич был фигурой перспективной, амбициозной. Политический сыск он стремится превратить в разветвлённый, отлаженный механизм. И контролировать его единолично. Далеко идущие планы директора Департамента полиции не могли не вызывать опасений у начальства. Столыпин ищет для Трусевича сдержку и противовес. В начале 1907 года вице-директором Департамента полиции Столыпин назначает Курлова.