Лица осведомлённые не сомневались: Курлов назначен товарищем министра в пику и в противовес Столыпину. Столыпин слишком силён – его влияние надо парализовать. Курлов подходит для этого потому, что тесно связан с «московской» группировкой, обезглавленной после гибели Плеве и великого князя Сергия, но всё ещё достаточно влиятельной. Император доволен: к строптивому премьеру приставлен надёжный «смотрящий». Однако сам Курлов не вполне удовлетворён. Четверть века на службе, а всё какой-то «вице»: вице-губернатор, вице-директор, вице-министр… Вечный заместитель. Хочется, очень хочется самому пожить в министерской квартире на Фонтанке, 16.
Что касается Трусевича, то, узнав о назначении Курлова, он подал в отставку. Ибо сам мечтал о должности товарища министра. «Царю Максимилиану» настоящий царь «милостиво повелеть соизволил» быть сенатором. Через два с половиной года Трусевич смог отчасти утолить свою жгучую ненависть к подсидевшему его бывшему «заму». Именно Трусевич был назначен председателем комиссии, расследовавшей роль Курлова в убийстве Столыпина.
Чёрный визирь
Надо сказать, Курлов куда раньше, чем Сталин, сформулировал принцип: «Кадры решают всё». При малейшей возможности он тянет за собой своих выдвиженцев, продвигает их на нужные посты. Устранён Трусевич – на его место по настоянию Курлова назначен Н. П. Зуев. Вице-директором к Зуеву – С. П. Белецкий, тоже человек Курлова. Была ещё одна структура, которую надо было взять под контроль: охранные отделения, столь опекаемые Трусевичем. И Курлов начинает протаскивать туда тех, кто ему нужен. Именно так начальником Киевского охранного отделения становится подполковник Н. Н. Кулябко, впоследствии осуждённый в связи с убийством Столыпина. Важнейшее из охранных отделений – Петербургское. И сюда Курлов приводит своего человека – полковника Карпова. Для этого потребовалось спихнуть жандармского генерала Герасимова.
А. В. Герасимов – ещё одна колоритная личность, замешанная в историю с Петровым. Один из главных мастеров вербовки и провокации, куратор Азефа, знаток подпольного мира революционеров. Чёрный визирь имперской столицы. Его знали, его боялись, его ненавидели. Лопухин, отданный под суд за «сдачу» эсерам Азефа, со скамьи подсудимых называл его негодяем и кричал, что готов драться с ним на дуэли. Можно смело сказать, что именно Герасимов создал настоящий политический сыск в Петербурге. Впрочем, связи с революционными организациями, которые он устанавливал через секретных агентов – дело тёмное. Боролся ли с ними Александр Васильевич или направлял их деятельность в желательное для себя русло? Так или иначе, Герасимов пользовался немалым доверием в высших сферах. Безопасность при роспуске Второй Думы 3 июня 1907 года обеспечивала именно охранка Герасимова, и так ловко, что Курлов о «третьеиюньском перевороте» узнал из утренних газет.