Он придал мыслям Молли новый поворот, чего и добивался. Она не могла не вспомнить мистера Хендерсона, его предложение и все последующие намеки. И размышляла, и желала — чего она желала? Или она спала? Прежде чем она вполне выяснила этот вопрос, она уже действительно спала.
После этого долгие дни проходили в монотонной круговерти забот. Никто, казалось, не думал о том, чтобы Молли уехала из поместья во время скорбной болезни, что приключилась с миссис Осборн Хэмли. Не то, чтобы отец не позволял ей принимать активное участие в уходе за больной. Сквайр предоставил им carte-blanche и нанял двух умелых сиделок из госпиталя, чтобы присматривать за находившейся без сознания Эми. Но Молли нужна была для того, чтобы получать более точные указания относительно ее лечения и диеты. Не то, чтобы ей не хотелось заботиться о маленьком мальчике; сквайр был слишком ревнив к детской любви, и одну из служанок наняли, чтобы заботиться о нем. Но сквайру требовался кто-то, кто мог выслушать его, когда неистовое горе по умершему сыну прорывалось наружу, и когда он обнаруживал какие-нибудь замечательные черты в ребенке своего сына. И к тому же, когда он был подавлен неопределенностью длительной болезни Эми. Молли была не такой хорошей и не такой очаровательной слушательницей обычных разговоров, как Синтия, но там, где ее сердце было затронуто, ее сочувствие было глубоким и неисчерпаемым. В этом случае она единственно желала, чтобы сквайр мог действительно почувствовать, что Эми вовсе не помеха, какой он ее явно считал. Не то, чтобы он не признал этот факт, если бы его изложили ему простыми словами. Он боролся против смутного сознания, укоренившегося в его душе. Он постоянно говорил о терпении, когда единственный из всех он был нетерпелив. Он часто говорил, что когда ей станет лучше, ей не должно позволять покидать Хэмли Холл, пока она совершенно не окрепнет, когда никто, кроме него, даже не рассматривал отдаленную возможность, чтобы она оставила ребенка. Молли дважды спрашивала своего отца, может ли она поговорить со сквайром и показать, как будет трудно отослать ее — как невероятно то, что она согласится покинуть своего мальчика и тому подобное. Мистер Гибсон только ответил:
- Подождем. Времени будет достаточно, когда природа и обстоятельства, использовав свои возможности, потерпели неудачу.
Хорошо, что Молли была любимицей среди старых слуг; ей часто приходилось сдерживать их и руководить ими. Конечно, ее поддерживал авторитет отца, и они знали, что там, где затронуты ее собственные удобство, покой и удовольствие, она никогда не вмешается, а подчинится их воле. Если бы сквайр знал о недостаточном уходе, которому она подчинялась с самым совершенным смирением, поскольку она сама и была единственной пострадавшей, он бы пришел в неописуемую ярость. Но Молли едва ли думала об этом, беспокоясь о том, как бы сделать все, что в ее силах, для других, и помнить о различных указаниях, которые давал ей отец во время своих дневных визитов. Возможно, он недостаточно берег свою дочь, она была исполнительной и безропотной, но однажды, после того, как миссис Осборн Хэмли «переменилась», как назвали это сиделки: она все еще была слаба, как новорожденный ребенок, но все ее способности восстановились, и лихорадка ушла, — когда распустились весенние бутоны и весенние птицы весело пели — Молли ответила на неожиданный вопрос отца, что она чувствует себя безмерно уставшей; что у нее сильно болит голова, и что она ощущает замедленность мыслей, которую приходится преодолевать болезненным усилием.