В эту минуту пироги весьма близко подошли к «Наутилусу», и тучи стрел посыпались на палубу.
— Черт возьми, идет град, — вскрикнул Консель, — и весьма возможно — отравленный град.
— Надо предупредить капитана Немо, — сказал я, спускаясь во внутренние помещения судна.
Я вошел в салон. Там никого не было. Я постучался в дверь, которая вела в комнату капитана.
— Войдите! — послышался ответ.
Я вошел и застал капитана Немо, погруженного в какие-то вычисления.
— Виноват, я вас беспокою? — обратился я к капитану.
— Да, господин Аронакс, — ответил капитан, — но у вас на то, несомненно, есть важные причины.
— И очень. Пироги туземцев нас окружают, и через несколько минут мы будем осаждены несколькими сотнями туземцев.
— А, — воскликнул спокойно капитан, — они подошли на пирогах!
— Да!
— В таком случае надо затворить люк.
— Несомненно, и я пришел вам сказать…
— Это очень просто, — прервал меня капитан. Он надавил кнопку и передал свое приказание экипажу.
— Все сделано, — ответил он спустя несколько минут. — Лодка на своем месте, и люки закрыты. Эти господа не в состоянии ничего поделать со стенами, которых не могли пробить ядра вашего фрегата.
— Однако, капитан, существует еще одна опасность.
— Какая?
— Завтра, когда придется возобновить свежий воздух во внутренних помещениях «Наутилуса»…
— Конечно придется; наше судно дышит, как киты.
— В том-то и дело! А так как папуасы могут находиться на палубе, то каким образом вы им воспрепятствуете проникнуть внутрь судна?
— Вы предполагаете, что они взойдут на палубу?
— Я в этом уверен.
— Ну что же, пускай взбираются на палубу. Я не вижу причин, почему мы должны им в этом воспрепятствовать. Ведь эти папуасы — бедняки, и я вовсе не желаю, чтобы мое посещение острова Гвебороар стоило жизни хотя бы одному из этих несчастных.
Мне оставалось только удалиться. Я хотел уйти, но капитан Немо меня остановил и предложил сесть рядом с ним. Он стал подробно меня расспрашивать о нашей экскурсии на остров, об охоте и никак не мог понять страстного желания канадца поесть мяса земного животного. Затем разгевор коснулся других предметов, и хотя капитан Немо не стал откровеннее, но все-таки стал любезнее.
Между прочим, мы коснулись положения «Наутилуса», который находился в том самом проливе, где Дюмон-Дюрвиль едва не погиб.
— Это один из ваших знаменитых мореплавателей, — сказал капитан. — Это ваш французский Кук. Злосчастный ученый! Пройти сквозь сплошные ледяные поля Южного полюса, рифы Океании, между населенными людоедами островами Тихого океана — и погибнуть таким жалким образом на поезде железной дороги! Если этот энергичный человек мог размышлять в последние секунды своей жизни, можете вообразить, что он должен был передумать.