— В таком случае вот вам вычисление! — воскликнул я. — Каждый человек расходует в час весь кислород, содержащийся в ста литрах воздуха; следовательно, за двадцать четыре часа он поглотит весь кислород, содержащийся в двух тысячах четырехстах литрах воздуха. Теперь нам остается вычислить, сколько раз содержит в себе внутреннее помещение «Наутилуса» объемов в две тысячи четыреста литров каждый.
— Совершенно верно, — сказал Консель.
— Продолжаю, — ответил я. — «Наутилус» вмещает полторы тысячи тонн, каждая тонна содержит в себе один миллион пятьсот тысяч литров воздуха; разделим это число на две тысячи четыреста, — я быстро произвел деление при помощи карандаша, — получаем в частном шестьсот двадцать пять. Итак, «Наутилус» вмещает количество воздуха, вполне достаточное для дыхания шестисот двадцати пяти человек в течение двадцати четырех часов.
— Шестьсот двадцать пять! — воскликнул Нед.
— Но вы можете быть уверены, — успокоил я канадца, — что все мы, то есть пассажиры, матросы и офицеры, не составляем и десятой части этого числа.
— И этого слишком достаточно для трех человек, — пробормотал Консель.
— Итак, мой бедный Нед, — все, что я могу вам посоветовать, — это терпение.
— И даже лучше, чем терпение, — покорность, — заметил Консель, найдя подходящее слово.
— Как бы там ни было, — продолжал я, — капитан Немо не может же все идти к югу. Ему необходимо будет остановиться, хотя бы перед сплошными льдами, и возвратиться в европейские моря! Тогда наступит время осуществления проекта Неда Ленда.
Канадец покачал головой, провел рукой по лбу и удалился, не говоря ни слова.
— Господин, вероятно, мне позволит, — обратился ко мне Консель, — высказать мое мнение о бедном Неде. Он все мечтает о том, чего нельзя достичь. Ему припоминается все из прошлой жизни. Все, что нам запрещено, ему кажется огромным лишением. Воспоминания о прошлом гнетут его и раздражают. Надо его понять. Что ему здесь делать? Он не ученый, как господин профессор, и не может, как мы, находить удовольствие в созерцании чудес моря. Он готов рискнуть чем угодно ради того только, чтобы побывать в таверне своей родины.
Несомненно, что монотонная жизнь на борту судна должна была быть невыносимой канадцу, привыкшему к свободной и деятельной жизни.
События, возбуждавшие в нем интерес, были весьма редки. Впрочем, в сегодняшний день одно происшествие напомнило ему счастливое время из его жизни китобойца. Около одиннадцати часов, находясь на поверхности океана, «Наутилус» попал в стадо китов. Встреча с ними ничуть меня не удивила; я знал, что эти животные, которых так усердно преследуют, водятся в морях высоких широт.