Наконец эта продолжительная ночь прошла. Моя память не удержала всех перенесенных тогда впечатлений, но одна из деталей до сих пор удержалась. В то время как море становилось несколько спокойнее и ветер стихал, мне казалось, что из глубины волн неслись гармоничные звуки отдаленных аккордов. Какую тайну скрывало в себе это подводное судно, разгадки которой безуспешно добивался весь свет? Какие существа жили в этом чудном судне? Какой механический деятель заставлял его перемещаться с такой изумительной быстротой?
Наступило утро. Окружавший нас утренний туман рассеялся. Я уже приготовился внимательно исследовать корпус судна, на верхней части которого виднелось что-то вроде горизонтальной платформы, как почувствовал, что я мало-помалу погружаюсь в воду…
— А, тысяча чертей, — вскрикнул Нед Ленд, топая ногой по звонкому железу, — отворите же, негостеприимные мореплаватели!
Но трудно было заставить услышать себя в оглушительном шуме, производимом движением гребного винта. К счастью, судно перестало погружаться.
Внезапно раздался скрип быстро отодвигаемых засовов. Одна из плит поднялась, показался человек; он как-то странно крикнул и тотчас исчез.
Несколько минут спустя появились восемь сильных человек с закрытыми вуалью лицами; они тихо к нам подошли и увлекли нас вовнутрь своей страшной машины.
Глава VIII
«MOBILIS IN MOBILE»
Это насилие было исполнено с быстротою молнии. Я и мои компаньоны не имели времени опомниться. Я не знаю, какое чувство они испытывали, будучи заключены в эту плавучую крепость, но что касается меня лично, то холод и дрожь пробежали по всему моему телу. С кем мы имеем дело? Вне сомнения, с пиратами новой формации, эксплуатирующими море на особый манер.
Едва задвинулась надо мной узкая дверь, как я очутился в полном мраке. Я чувствовал под своими голыми ногами ступени железной лестницы. Нед Ленд и Консель, так же грубо захваченные, следовали за мной. В конце лестницы отворилась дверь и моментально над нами с металлическим звуком затворилась.
Мы остались одни. Где? Я не только не мог сказать, но даже угадать. Вокруг нас было темно, и настолько, что глаза мои после нескольких минут уже не в состоянии были уловить тех неопределенных лучей слабого света, которые проявляются в самые темные ночи.
Между тем Нед Ленд, придя в ярость от подобного обхождения, дал волю своему негодованию.
— Тысяча чертей, — кричал он, — вот люди, которым не мешало бы поучиться гостеприимству от каледонцев! Недостает, чтобы они оказались антропофагами. Я ничуть этому не удивлюсь, но заявляю протест против того, чтобы быть съеденным.