сообщение.
Пройдя по коридору до «своей» двери, отмычкой снова открыл замок и, проскользнув в комнату, закрылся, привел себя в порядок и, включив свет, сел за стол и открыл материалы дела.
Понюхав руки — запашек все-таки был — взял графин с водой и стал отмывать их и протирать одежду. Для криминалистов всё это, конечно, филькина грамота, сразу определят, но явные следы я убрал.
Успокоившись, несколько раз глубоко вздохнул и, усмехнувшись, вспомнив о Тобольском — попал куда целился, — стал с интересом изучать материалы дела. В коридоре пару раз прошумели шаги, похожие на бег, и кто-то что-то громко сказал, но потом всё стихло. Честно говоря, меня больше беспокоило, как там с моими. Я еще от генерала Сахаровского позвонил домой и предупредил Дарью Михайловну, что возможно, буду несколько дней отсутствовать. Прикрыл, так сказать, тылы, но всё равно беспокоился.
Через пару часов, после того как стемнело, поев и попив, я воспользовался парашей и, прочитав от силы еще пару листов, лег на диван и, укрывшись дубленкой, спокойно уснул. К моему удивлению, до утра обо мне так никто и не вспомнил.
— Вставай, — почувствовал я толчок.
Открыв глаза и зевнув, я посмотрел на уже знакомого незнакомца, которого дежурный назвал полковником Струговым. Шестерка Тобольского.
— Что, уже утро? — хмуро поинтересовался я.
— Закончил? — спросил он.
— Нет, спать захотелось, но пару листов я пролистал.
— Ты охренел, капитан?! — изумился тот.
— Я — нет. К тому же мне работать мешали, топали, орали, вот решил, что утро вечера мудренее.
Завуалированный вопрос пропал втуне, полковник не ответил, что там с Тобольским.
— Я не понял, ты работать будешь или нет? — набычился полковник.
— Зачем мне это? — задал я уже привычный вопрос.
— Это приказ начальства, — пытаясь усмирить ярость, ответил тот.
— Ну и что? Призвали вы меня обратно без моего на то согласия, ну с чего вы решили, что я буду вам помогать?
— Ты же помогал милиции.
— Так то милиции. Они меня не обманывают, даже благодарят. Большего мне и не надо, от вас же такого не дождешься, именно поэтому наше сотрудничество невозможно. А то, что вы якобы вернули меня на службу, я не признаю и признавать не собираюсь.
— Вот оно как? Про дочек напомнить? — усмехнулся полковник.
— А вот дочек попрошу не трогать, — нахмурился я. Быстро прикидывая, как мне избавиться от полковника точно так же, как и от Тобольского. Только что полковник, как и Тобольский вчера, одной фразой подписал себе смертный приговор. Я подобного не прощаю и прощать не намерен. Тобольский тому пример.