Игорь промучился ночь в палатке, исчеркивая один бумажный лист за другим, потом исчеркивал их в автобусе, потом в зале и даже на трибуне продолжал что-то черкать на своих уже не имевших живого места листках. Он совершенно ясно осознавал, что ни к какому серьезному сообщению не готов, и от отчаяния решил ограничиться только тем, что видел и понял сам, без ссылок, анализа и всяких обобщений, на которые все равно не было времени. Он просто рассказал о своих наблюдениях над устройством и планировкой горных крепостей и культовых сооружений — тянь-шанских, памирских, кавказских, на раскопках которых работал или стажировался.
К его облегчению, в зале было пустовато, слушали его довольно рассеянно, вопросами не перебивали. Президиум тоже мирно помалкивал. В нем сидели местные руководители в самаркандских тюбетейках и несколько историков, которых Игорь знал. Только над дальним краем стола виднелась чья-то незнакомая, низко опущенная коричневая лысина. «Гость, — определил Игорь. — Вчера наугощался и теперь кимарит». Ему было хорошо известно, как тут принимают иностранных гостей, и он не сомневался, что коричневая лысина до завтрашнего утра никаких докладов воспринять не в состоянии.
Понемногу он увлекся, оторвался от своих листочков, стал спорить сам с собой, сам себе возражать и опровергать свои возражения, что часто делал в работе над диссертацией и что сейчас вызвало в зале улыбки, и в результате просрочил свое время минут на десять, совершенно не слыша покашливаний председателя, потом постукиваний в микрофон и, наконец, уже попросту громких окликов. Не слышал, пока не тронули за плечо.
Зал посмеялся, Игорь сошел с трибуны и отер пот со лба.
— Ну, Сабашников, вы и наглец, — негодующе покачивая головой, выговорил ему присутствовавший в зале институтский проректор по науке. — Это ж надо! Двадцать пять минут на трибуне, и ни одной цитаты из основоположников русского и узбекского научного востоковедения, ни одной ссылки на высказывания руководителей республики! Нет, рано мы вас в аспирантуре восстановили, рано!
Такова была благодарность за все его старания.
А когда он вышел в холл и стал соображать, как вернуться в Кок-Янгак, где ждала куча дел, его вдруг прихватил за локоть знакомый деятель из оргкомитета конференции.
— Сабашников, ты задержись. Старик о тебе спрашивал. Видно, глянулся ему твой доклад…
— Какой старик?
— Ну ты даешь, вася! Тебя же сам Энгельбах слушал! Великий археолог! Неужели ты «Богов Востока» не читал?
Игорь, конечно, читал не только «Богов Востока», но и другие книги знаменитого Энгельбаха, но ни сном ни духом не ведал, что та коричневая лысина он и есть.