Лапти тут были совершенно ни при чем. Ехать за рубеж и вживаться там, — значит занимать чье-то чужое место, кого-то теснить, вызывать неприязнь, а то и ненависть, и одна мысль об этом рождала в Игоре полный паралич воли…
— Вот-вот! Именно так ведут себя все комплексующие русские мудаки! — повышала голос Вика. — Очнись, Сабашников! Неужели ты не можешь понять: мы выросли в инкубаторе, а настоящая жизнь совсем другая! В ней надо крутиться, искать, рисковать, утверждать себя назло всем, а не сидеть как говно разварное на фаянсовой тарелке!
— Но ведь на Западе все не поместятся, это же ясно, — мягко возражал Игорь. — Кое-где нами и так уже тяготятся: есть страны, где просто стыдно называть себя русским, так запятнали это слово некоторые наши соотечественники…
— Ах, ах! Какие мы чистюли! — злилась Вика. — У самих задницу нечем прикрыть, а мы еще о престиже думаем! Ты лучше о себе подумай, вася!
Чтобы не злить ее, Игорь пробовал соглашаться. Да, он и сам клянет свою инертность. И никого не осуждает. Более того, прекрасно понимает всех этих отъезжающих…
— Да не надо всех, пойми хотя бы меня! — не унималась Вика. — Да, я простая русская баба, но коня на скаку останавливать больше не хочу и в горящую избу не полезу! Хватит! Лезьте сами, те, кто поджег по пьяни! А все бабы скоро совсем от вас сбегут! Вот тогда и сидите и занимайтесь онанизмом вприглядку с фотокарточками!
Игорь пытался заметить что-то насчет перемен, происходящих на родине, насчет демократии, реформ и связанных с ними надежд, но Вика от этих слов еще больше завелась.
— Надежды! — веселилась она. — Опять надежды на светлое будущее! Сидеть по уши в дерьме и надеяться, что из этого дерьма вырастет клубника со сливками! Нет, Сабашников, как был ты совком, так совком и остался.
Наконец он не выдержал. Изменившись в лице, он резко повернулся к ней и сказал негромко:
— Ну знаешь… если на то пошло, лучше уж совком быть, чем проституткой. Продающей себя за выездную визу.
И повернулся, ушел к монастырю, в свою палатку. И не спал там, сидел на своей лежанке, стиснув зубы и ожидая ее возвращения.
Но она не вернулась. Было слышно, как взревел мотор, и старенький «пежо» укатил куда-то в вечернюю мглу серпантина.