Лишь Энгельбах остался почти невозмутимым. Он придвинулся ближе и наклонился над порогом.
— Так и есть, — пробормотал он. — Тут, конечно, не могло быть никаких газов. Какой-то другой принцип… задачка для химиков.
Он перешагнул порог и стал осматривать статую.
— Мистер Тарновски, — позвал он. — Потрудитесь осмотреть это произведение искусства и решите, можно ли его сдвинуть, чтобы пройти дальше.
Все стихли. Дэн приблизился к статуе, начал детально осматривать с помощью своей карманной лупы.
— Цельное золотое литье, — произнес он, и его голос как-то осел. — Украшено по отливке золотой чеканкой и драгоценными камнями. Работа… нет, не уникальная, а единственная. Такого еще никто не находил. Ему просто нет цены…
— Спокойнее, мистер Тарновски, спокойнее, — предостерег Энгельбах. — Ваша оценка транспортабельности?
Дэн приник к полу у самых ног Будды.
— Он стоит совершенно свободно. Весит… килограммов триста или около того. Его можно вынести вручную.
— Вот этим мы сейчас и займемся, — сообщил Энгельбах.
— Господин доктор, Шарма-джи! — вызывал старший офицер. — Алло, отвечайте!
— Да, я слышу! — откликнулся наконец переговорник ликующим голосом Шармы. — Я был там, в тайнике! Вы не представляете, что мы нашли!
— Доктор Шарма, у меня раненые. Мне срочно необходим вертолет!
— Что? — голос Шармы сразу изменился. — Да-да, сейчас. Я немедленно передам ваше распоряжение пилоту! Сию минуту!
* * *
Он уже плыл, плыл в свете фонарей, в сумраке узкого прохода, золотой Будда, его бережно несли ученые и несколько рабочих. Проплыл над колодцем-ловушкой, проплыл через вторую дверь, показался в проломе первой двери. Через две тысячи двести лет он вновь выходил на солнце. И когда выплыл, вышел и засиял, засветился золотом и камнями, рабочие, что сбежались к пролому, ахнули в потрясении и затихли.
— Сюда, сюда! — командовал Дэн.
С помощью рабочих он уже расстелил на земле полотно специальной синтетической ткани, на которую слоями были уложены кипы упаковочных прокладок.
— Дэвика, смотри! Что это? — прыгал в восторге выбежавший навстречу процессии Суреш. — Какой он красивый! Это бог, да? Бог?
Дэвика, не скрывая восторга, смотрела на статую.
Пилот вертолета тронул тумблер, запустил несущий винт, готовясь к полету.
Статую осторожно, бережно уложили на толстый слой упаковочных материалов. Стали заворачивать. Дэн командовал.
— А вот тут, — произнес Энгельбах, шагнув в нишу, — тут должно быть самое главное.
Шарма, Бехал и Игорь вошли в камеру-нишу вслед за ним.
Энгельбах стоял перед стеной, которая вначале показалась им всем исчерченной какими-то полосками. Теперь было видно, что это не полоски, а ребра плиток. Они были плотно, стопками, столбиками, обоймами, уложены в выбитые в камне гнезда, похожие на библиотечные полки.