— Это нереально, — Захар успел вставить в его речь два слова.
— Это нереально для тех, кто не хочет делать. — Жестко ответил Изотов. — Этого не сделать за пять лет. Даже за двадцать не сделать. Может быть, за пятьдесят управитесь. Но если начать движение в нужном направлении — это уже будет большое дело. Впереди у вас, хлопцы, по крайней мере, еще двадцать пять лет безбедного существования. Ставьте перед собой большую задачу. И когда вы ее выполните — тогда и фундамент под обществом будет тверже и эффект продлится дольше. Размещайте заводы там, где они стоят дешево, но все управление должно вестись отсюда. И начинайте уже сейчас. Многие институты, оставшись без государственного финансирования, нынче пытаются что‑то заработать, но не у всех есть возможность донести до возможных инвесторов свои идеи. Идите навстречу людям. Сделайте совместное предприятие — Горбачев будет счастлив, если увидит перед носом хотя бы один миллиард. Не стесняйтесь, они сейчас любому американцу с деньгами будут рады до самозабвения.
Вот с Изотовым всегда так: наговорит, наговорит, а мы потом разгребай. Но, как обычно, в его размышлениях было рациональное зерно, которого мы с Захаром прежде не видели. И только ради него следовало совершить эту поездку.
— И вот еще что я вам скажу, — продолжал Валентин Аркадьевич, — Очень важный аспект высокотехнологичного производства — безопасность. Чтобы никто не мог повторить того, что вы сделали. Есть такое понятие — монопсония. Слышали?
Захар кивнул — он не зря посещал два года курсы МВА, а я пожал плечами.
— Это противоположность монополии. Когда покупатель на рынке всего один. Станьте таким покупателем для высокотехнологичных производств, производящих для вас комплектующие,, размещенных за пределами страны, и можете быть спокойны за безопасность своих разработок. Если турбина состоит из сотни деталей, то нет беды, когда восемьдесят процентов производства ее элементов размещается в десяти разных странах — никто из них не сможет собрать вашу турбину. И никому кроме вас их продукция неинтересна. Они будут привязаны к вам сильнее, чем вы можете себе вообразить.
— Заодно и платить им можно будет столько, сколько хочется, а не сколько просят?
— Ну да, примерно так. Есть, правда, одна существенная деталь во всей этой конструкции. Экономика в нашем мире достаточно стабильна. Что это значит для нас? А это значит, что любое массовое производство нужно будет втиснуть в рыночные условия. Понятно?
— Не очень, — здесь стушевался даже мой ученый Захар.
— Ну вот смотрите: в мире есть два десятка автопроизводителей, работающие на весь мир — американцы, японцы, немцы, остальные европейцы, все представляют на свободном рынке по три–четыре компании, остальное — мелочевка, вроде нашего ВАЗа. Эти двадцать компаний полностью охватывают все сегменты рынка. Они им просто владеют. И рынок не потерпит появления еще даже одного подобного производителя — ему просто негде будет пристроить свою продукцию. Если, конечно, рынок не развивается. Но когда он растет — географически, экономически, то и у новичка появляется шанс. Поэтому для завоевания рынка, нам, наверное, прежде всего, нужно озаботиться его развитием. Когда я работал в Вене, часто приходилось слышать: "в Китае и Индии такой огромный рынок, так много покупателей, они вытащат нашу экономику из той дыры, где мы оказались!" Действительно, вместе Индия и Китай составят, наверное, треть, а то и больше от населения Земли. Добавьте сюда Африку и получите больше половины. Казалось бы — огромный рынок! Но он нищий — у маленькой Европы денег в сотни раз больше! Если его не развивать, давая людям возможность заработать, то и не нужно ждать от него чудес — их не будет. Но поставьте там заводы, на которых будут работать индусы и китайцы, где они смогут получить свои сто долларов в месяц и увидите, как ваш прежде нищий рынок начнет искать способы прикупить продукцию ваших заводов.