Мы говорили еще долго и Валентину Аркадьевичу приходилось объяснять нам такие очевидные вещи, что было трудно понять — как мы сами до такого не додумались?
Постепенно разговор свернул на жизнь внутри Советского Союза:
— Теперь каждый новый день я просыпаюсь в предчувствии чего‑то нехорошего. Как год назад в Алма–Ате запахло национализмом, мне стало понятно, что обратной дороги нет, — поделился Изотов. — У меня приятель хороший там уже лет двадцать обитает. Прилетал летом. Если то, что рассказал мне Владимир Павлович — правда, то Союзу и в самом деле недолго осталось жить. Слишком велики внутренние напряжения. Конструкция их не выдержит. И, думаю, у Горбачева на самом деле нет времени. Даже если он не такая скотина, какую ты мне описал, то ничего реформировать он уже не успеет. А старая максима большевиков гласит: не можешь контролировать процесс — возглавь его! Никто же не объяснит ему, что на пожаре нужно спасать самое ценное, а от остального избавляться с радостью. Он будет либо спасать все, либо пусть все сгорит! А потом спляшет гопака на пепелище своей избы: смотрите, как здорово я придумал сжечь этот грязный, вонючий хлев! Герой.
— Вы все еще верите, что этот человек работает на благо Родины? — удивился я.
— Не мог же он быть сорок лет коммунистом, влезть на самый верх иерархической лестницы и в одночасье переродиться?
— История знает немало подобных примеров.
— Да уж, Иуд она наплодила, — согласился Изотов. — У вас деньги‑то наличные есть, голодранцы?
Захар достал из портмоне пятьсот долларов. Я порылся в своих карманах и добыл столько же.
— Я про рубли спрашиваю, — уточнил Изотов. — Это не деньги, это валюта.
— А, — первым сообразил Захар и вынул из того же портмоне десяток фиолетовых четвертаков, что обменяли мы в Шереметьево. У меня было три сотенных, полученных там же.
— Пятьсот рублей на две недели? — Валентин Аркадьевич тяжело вздохнул. — Все‑таки бестолковые вы оба. Отдохнула на вас мать–природа.
Он подошел к книжной полке, достал какую‑то книжку и раскрыв ее, высыпал на стол ворох купюр. Среди денег там появлялись какие‑то непохожие на рубли бумажки.
— Что это такое?
— Чеки Внешторгбанка, — ответил Изотов, собирая их в кучку. — Когда получил их для покупок в "Березке", подумал — зачем сейчас приобретать что‑то, если лет через пять товар будет поновее, да поинтереснее? Вот, отложил.
— В следующем году "Березки" по всей стране закроют. Купите лучше новый телевизор сейчас. — Посоветовал я. — Или холодильник — что там в этих магазинах есть? Скоро ничего не будет. Тратьте все. А то выйдет, что вы зря работали, зарабатывая эти фантики.