Сергей Михайлович Майцев принял нас всё в том же кабинете, где мы уже были осенью восемьдесят третьего. Помещение блистало свежестью — совсем недавно был сделан ремонт, а стол и кресло остались теми же самыми.
— Ну, здравствуй, тезка! — Сергей Михайлович здорово раздобрел за прошедшее время. Но мало того, он обзавелся шкиперской бородкой и трубкой. И если бородка ему шла, то трубка отвратно воняла и освежитель воздуха, стоявший на столе, видимо, со своими функциями не справлялся.
Проследив за моим взглядом, Майцев–старший усмехнулся:
— Не обращай, это я курить бросаю. Ношу с собой как постоянное напоминание о том, какой мерзкой гадостью дышал двадцать лет. Стоит дома забыть — и тянет сигаретку высмолить, а пока она со мной — и желания нет. Что‑то вроде овеществленной памяти.
Я слышал про разные способы отвыкания от этой привычки — от лузганья семечек до вымачивания сигарет в молоке и знал, что ни один из них не сработает, если курильщик сам не решил расстаться с сигаретой.
— У меня не так много времени, рассказывайте, что вы там надумали? — С места в карьер погнал разговор Сергей Михайлович.
Захар еще дома успел рассказать ему в основных чертах обо всем, чем мы занимались эти годы, и Майцев–старший, видимо, собирался обсудить какие‑то проблемы, не видимые нами, но нам требовалось не обсуждение. Нам нужен был не совет, а он сам.
— Ну, понимаешь, пап, — начал Захар. — Мы ничего не успеваем делать. Я даже на курсы по тайм–менеджменту записывался — толку нет. Потому что элементарно не хватает рук, ног и голов.
— В Америке люди, что ли кончились?
— Нет, людей там полно. Просто только мы двое знаем о даре Серого. И если еще кого‑то посвящать, то можно здорово промахнуться и облажаться — потом замаемся расхлебывать. А ты все знаешь, представительный, умный. Мы бы Изотова тоже взяли, но он старенький совсем.
— Вот как? — Сергей Михайлович поднялся со своего места и прошелся по кабинету. — И что же я стану там делать? Я ни в финансах, ни в политике ничего не понимаю. Если только за вашим душевным здоровьем следить? Но там квалифицированных психиатров не меньше, больше, скорее.
— В экономике у нас Захар разбирается получше иного министра, — вступил и я в разговор. — А вы нам нужны как представитель, как переговорщик. Вас же хрен проведешь? Вы же любую ложь на счет "раз–два" вычислите? Самое нужное для нас на нынешнем этапе качество. Просто кому‑то придется встречаться со многими официальными лицами, до которых мы ни возрастом, ни фактурой пока еще не доросли. А между тем часто необходим именно такой человек — знающий обо мне, о будущем и в то же время достаточно самостоятельный. Станет ли разговаривать товарищ Лигачев с Захаром? Или со мной? Даже если нас представить миллиардерами? Вряд ли. Скорее, станет Егор Кузьмич искать того, кто стоит за спиной юнца, а никого не обнаружив, решит, что это его английская или израильская разведка на крепость пробует и потом можно пытаться до морковкина заговенья вытягивать его на серьезный разговор — толку не будет. Нужно было, наверное, вас еще тогда вытаскивать вместе с нами, но… всего не предусмотришь, даже с моим даром. Опыта и умения он не дает. Только знание о будущих событиях.