Нолан пожал плечами.
– Ждать, пока нам подадут горячее, времени нет, поэтому придется довольствоваться холодными закусками. Не нравится? Как вам будет угодно, – сказал он, с аппетитом поглощая хлеб и сыр. Он достал из кармана флягу и выпил.
Боу продолжала жевать черствый хлеб. Она проголодалась, но не настолько, чтобы есть вонючий сыр. Впрочем, морить себя голодом не стоило. Для побега понадобятся силы, Боу это прекрасно понимала.
Еще несколько миль пути, и Нолан, постучав в потолок, приказал кучеру остановить экипаж. Выбравшись из кареты, он предусмотрительно запер дверь. Оставшись в одиночестве, Боу смерила взглядом окно кареты. Если бы она могла избавиться от турнюра, то шанс выбраться через окно у нее все же был, но яркий жакет сделал бы ее слишком заметной мишенью.
Сняв перчатки, Боу вытащила из кармана кошелек и торопливо пересчитала монеты. Чуть меньше фунта. Вполне хватило бы для прогулки по магазинам, но слишком мало для возвращения домой…
Тихо выругавшись, Боу сунула кошелек обратно в карман. Даже если сделать скидку на то, что обоих братьев в городе нет, а отца Вооз, скорее всего, не застал дома, вернувшись с тревожной вестью о похищении, найти герцога в клубе для сообразительного слуги труда не составит. И, следовательно, сейчас ее уже ищут.
Может, Лео и пригрозил, что палец о палец не ударит, чтобы вытащить ее из беды, если она снова во что-нибудь вляпается, сказал он это сгоряча. Брат ее любит! Боу нервно кусала перчатку. Если Лео махнет рукой, отец не оставит ее в беде.
В этом она была уверена.
Кони шли бойко, унося экипаж все дальше на север. Тени удлинились, близились сумерки. Поеживаясь от холода, Боу заглянула под сиденья: пустые бутылки из-под вина, женская туфелька, испорченное молью шерстяное одеяло, от которого несло псиной и плесенью… Ружья не было. Может быть, не было вовсе, а может, Нолан решил не оставлять его в салоне. Если не считать бутылок, вооружиться нечем.
Поеживаясь от холода, Боу завернулась в одеяло, зажав в руке самую тяжелую бутылку.
Новый день встретил Боу серым туманом. И настроение у нее было под стать погоде. Нолан все время оставался на кучерском облучке, рядом со своим слугой. Они ехали всю ночь, и за всю ночь Боу не сомкнула глаз. Но Нолан, вопреки ее страхам, ни разу не заглянул в салон. Однако утром, очевидно спасаясь от холода, он вернулся и сел рядом. Боу ощупала бутылку, спрятанную у себя под юбками.
– Вам повезет, если братья не оторвут вам ноги, – процедила она.
– Обещания, обещания, моя сладкая, – беспечно ответил Нолан. Впрочем, он не был знаком с ее братьями и не понимал, во что ввязался.