Она все еще улыбалась, как нашкодивший ребенок, когда вдруг раздался треск и карета, вздрогнув, накренилась. Гарет успел схватить Боу в объятия за мгновение до того, как в салоне потух свет и пол ушел из-под ног.
Снаружи доносились крики и ругань. Карета вновь судорожно вздрогнула, словно ее волочили по земле. Гарет крепко держал Боу и ждал.
Кто-то колотил по карете ногами. Потом снаружи донесся тревожный голос Лео.
– Эй, Сэндисон, Боу, вы как?
– Лучше не бывает! – прокричал в ответ Гарет. – Колеса отлетели?
– Разлетелись в щепки.
– Проклятие, – пробормотала Боу, локтем попав Гарету под ребра в попытке слезть с него.
Гарет, поборов желание выругаться, вернул ее на место.
– Перестань толкаться, детка. Дверь под нами. Мы ничего не сможем сделать, пока не поднимут карету.
Вон что-то говорил кучеру, но слов Гарет не мог разобрать. Оставалось ждать.
Боу раздосадованно вздохнула.
– Лео должен ехать. Мы упустим Грэнби.
– Никуда он не поедет, пока не убедится, что с тобой все в порядке. Думаю, как только они с кучером распрягут коней, Лео поедет за помощью. Боюсь, что Грэнби нам уже не догнать.
Боу недовольно пробурчала что-то, одергивая юбки.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь поправить турнюр. Он мне мешает.
Еще несколько минут бесплодных усилий, и Боу потребовала, чтобы Гарет ей помог. Гарет приподнял ее, поддерживая на руках, пока она пыталась в темноте нащупать ногами опору среди месива подушек, шляп и того, что осталось от ходового механизма.
Натужно сопя, Боу что-то делала со своим нарядом. Подол ее юбки задел щеку Гарета.
– Ага! – радостно воскликнула Боу, и что-то тяжело плюхнулось рядом с ним.
– И что теперь? – спросил Гарет, скользнув ладонями по ее ногам.
Боу прищелкнула языком, словно пыталась успокоить расшалившуюся лошадь. Гарет схватился за ее юбки и подтянулся, встав на колени. Боу вслепую попыталась его оттолкнуть.
Гарет тихо засмеялся.
– У тебя есть лучшее предложение насчет того, как скоротать время? – прошептал он, уже зарывшись головой к ней под юбки.
– Нас могут услышать, – прошипела она в ответ.
– Не услышат, если ты будешь помалкивать, – возразил он, поглаживая голые ноги Боу над чулками. – Ты ведь сможешь не шуметь, любовь моя?
Боу резко втянула ртом воздух. Гарет развел ее ноги шире, язык его скользнул между нежными складками.
Захватив губами чувствительный бугорок, он втянул его в себя. Боу всхлипнула и раздвинула ноги. Она боролась с собой, пытаясь вести себя тихо, и тем самым лишь сильнее его распаляла. Каждый сдавленный стон ее был для него драгоценным подарком.
Гарет ласкал ее до тех пор, пока она, тяжело дыша и вздрагивая, не обмякла в его руках, а затем перевернулся на спину, увлекая ее за собой.