– Нашелся тоже самый совестливый, – огрызнулся долговязый стражник. – Нечего нас тут поучать. Как приказано, так ее и содержат.
– А вообще любопытно, верно? – обратился к нему Брен. – Девчонку он за все это время так и не тронул. Хотел бы я знать, почему. Может, он не по женской части? Ну а что, кто их, аристократов, разберет?
– Да ну, не факт, – горячо возразил долговязый. – Может, у мужика просто интуиция хорошо развита. Чувствует опасность, вот и не подходит.
– Ну, не знаю, – протянул первый. – Интуиция интуицией, но вот я бы на его месте, наверное, не удержался.
– Я понимаю, это чрезвычайно занимательный разговор, – голос Андре буквально дрожал от еле сдерживаемой злости, – но вам нисколько не мешает мое присутствие?
Последние слова он почти прокричал. Лицо раскраснелось от гнева, а руки сжались в кулаки.
– Да нет, не мешает, – вполне искренне ответил Брен, будто принял вопрос за чистую монету. А может, так оно и было. – А чем оно может нам мешать? Ты же там, а мы здесь.
И, пожимая плечами в знак непонимания, как может быть неочевидна столь простая истина, он зашагал прочь вместе с напарником. Мы с Андре снова остались одни.
Оба молчали. Я вышла из себя почище, чем сокамерник, хотя все это время и не подавала голос. «Вышла из себя»... Чудесное выражение, особенно для призрака. Я давно уже вышла из себя, причем в буквальном смысле слова. Болтовня стражников напомнила мне о том, в насколько беспомощном положении я оказалась. В случае нападения я ничего не смогу противопоставить обидчику, даже банальную и безобидную пощечину. Ну, разве что громко крикнуть в самое ухо. С другой стороны, физически я и чувствовать ничего не буду. Могу просто взять и уйти куда-нибудь... Но не уйду же.
– Эрта! – позвал Андре.
– Что? – напряженно спросила я.
– Что они имели в виду, когда говорили про интуицию? Якобы я чувствую опасность?
– Не знаю. – Я ответила охотно, благодарная за то, что из всего сказанного стражниками сокамерник сконцентрировался только на этом. – Может быть, я опасная преступница? Нет, кроме шуток, – продолжила я, видя скептическое выражение его лица. – Ты ведь ничего обо мне не знаешь. И я о себе – тоже. Кто, собственно, сказал, что я – невинная жертва? Вполне возможно, что я заслужила все то, что со мной произошло. Может, я убивала детей? Или заманивала в ловушку наивных девушек, а потом продавала их в дома свиданий?
Выражение лица Андре оставалось таким же скептическим, как и прежде.
– В таком случае эти ублюдки не решили бы, что ты представляешь опасность для меня, – напомнил он. – Я, если ты не заметила, не ребенок и не наивная девушка.