- ****ина он! – раздраженно рявкнул Андреич. - У него баба беременная, а он с любовником живет.
- И ты поэтому на него окрысился? Сам, что ль, от своей Таньки не гулял?! – Анна Львовна знала Андреича тридцать лет, и отношения у них были особые.
- Знаешь, Нюр, одно дело - в подсобке молодую деваху зажать, и совсем другое - самому ребенка ждать, а потом на стадионе на деньги любовника пиво лакать. Это – ****ство! К тому же он – вечерник, в ночную смену не выходит, когда аврал случился, он в учебный отпуск умотал. Хрен ему, а не на нормальных людях наживаться!
Анна Львовна пожала плечами:
- Ну – смотри. Я в твои расчеты не лезу.
- Вот и не лезь! – хмуро отрезал Андреич и вышел из техотдела.
Лев Толстой очень верно сказал, что мы любим людей за то добро, которое им сделали, и ненавидим их за то зло, которое им причинили. Андреич этой мудрости, конечно, не помнил. Но после несправедливо, как он и сам понимал, срезанной премии, обозлился на Самсонова еще сильней.
В конце января у Андреича намечался юбилей. И когда Лёха с Нечаевым подошли к нему советоваться насчет подарка, он предупредил:
- С Самсонова денег не берите, я их с Олегом не зову, - и на удивленные взгляды пояснил: - Пашке моему – двенадцать лет. Я не хочу, чтоб он на их «голубую дружбу» пялился.
- Да ладно тебе! - протянул Лёха. – Они ж свои отношения на люди не выставляют. У Арни вон вообще пацаны маленькие – и то он не боится….
- Мне Арни – не указ. К себе – приглашайте, кого хотите, а я – сам гостей выбираю, - отрубил Андреич, закрывая тему.
Выйдя из дирекции, Мишка мастера искать не пошел, даже подозрением оскорблять его не стал. Андреич - свой мужик. Небось, если бы смог – нормальную премию выписал. Мишка решил, что дело закрутилось на уровне завода: или цехом недовольны или попросту решили денег сэкономить….
Как всегда в день зарплаты цеховские мужики скидывались на предстоящие гулянки-рыбалки-поездки. Мишка окликнул Нечаева, собирающего деньги «на Андреича».
- Почем сдаём? По две?
Но Севка ядовито хохотнул:
- Ты, Самсон, свои при себе оставь! Тебя не позвали!
- Как это? – растерялся Мишка. – Почему?
Нечаев торжествующе выпалил:
- Потому что ты – пи-до-рас! Понял? Андреич сам так сказал! - и обернулся к Лёхе: - Лёх, подтверди.
Лёха ничего не ответил, раздраженно дернул плечами и вышел в курилку. Мишка вспыхнул, сгреб из своего шкафчика вещи и выскочил в коридор.
На стоянке он долго сидел в незаведенной машине. Нужно было ехать в институт, сдавать лабораторку. Но его душила обида. И не было сил сейчас с кем-то разговаривать, отвечать на какие-то мудреные вопросы. Наконец, он решительно крутанул ключ в замке зажигания и поехал домой.