"Знает, - невольно мелькнуло у Лорка в мыслях. - Про охотницу знает, что я к ней ходил. Но откуда, откуда?!"
- А я, может, вам и доверяю больше всех...
- Ну тогда имя мне свое скажи, как другу сказал бы.
- А вы не знаете разве? - по-глупому попытался поймать Лорк Талвеона. Узник опять улыбнулся - той своей улыбкой, которая без злой насмешки и без далекой мечтательности, а просто добрая.
- Знаю или не знаю, это одно, а от самого человека его имя услышать - другое. Сделай бедному заключенному приятное, милосердный святой брат, немного ведь прошу...
- Лорк.
Молодой двухбережник дорого бы дал за то, чтобы как-нибудь по-другому, а не именем прославленного святого, называться. Сейчас вот Талвеон усмехнется так же как Ярла Бирг... Но Талвеон, даже если хотелось ему этого, воли усмешке не дал. А Лорк спросил поспешно, отчасти для того, чтобы от своего имени разговор увести, отчасти потому, что только теперь ему это пришло в голову:
- А откуда у вас чем и на чем писать есть?
Вот теперь усмехнулся Талвеон, да не просто так, а опять с той сумасшедшинкой, то ли показной, то ли действительной, которая в первое их свидание появлялась в нем. Приложил палец к губам и прошептал едва слышно:
- Я тебе про одного своего друга говорил? Он и позаботился чернила с бумагой доставить. Жалко, оставить их нельзя было, обратно унес. Обшарят камеру, найдут.
Опять загадками изъясняется, опять про этого своего "друга" невидимого вспомнил. Ну зачем?.. Еще сильнее Лорка смутить хочет, как будто без того мало? Заново в его душу подозрения насчет короткого своего знакомства с левобережными духами заронить? Да еще ронорское печатное изобретение упомянул, а откуда ему тут, в тюрьме, такие новости знать, как не от них же, не от духов, что невоплощенными по всему миру носятся и все знают...
- Ты ступай, Лорк, слишком долго не надо тебе здесь задерживаться. Сам знаешь.
Ну вот, теперь - "ступай", когда столько у него спросить нужно, столько... что и не сообразишь, что.
На этот раз прощаться с Талвеоном Лорку не хотелось. Да и узник не желал таких слов произносить, поэтому только кивнули они друг другу перед тем, как Лорк поднялся и прочь по коридору зашагал. Но когда стихли шаги двухбережного брата и стражника в отдалении, узник со вздохом и с улыбкой, счастливой и болезненной одновременно, все-таки прошептал: "Прощай".
Но имеет ли он право даже на такую улыбку? Правильно ли поступил с этим молодым человеком? Честно ли?..
Пока Лорк шел от тюрьмы до жилого дома братства Священного Знака, листы, которые дал Талвеон, почти ощутимо жгли ему руку, до того тянуло немедленно на них взглянуть. Но Лорк не решался. Только скрывшись в своей келье, отважился наконец достать их и развернуть.