— Не верьте своим глазам! — прошептал Холмс.
Внизу человек двигался как Шерлок, той же размашистой походкой. Волосы так же развевались при каждом шаге, а на лице читалась знакомая решимость.
— Вера, Ватсон, — произнес мой друг. — Можете верить или не верить в Бога, но верить в меня вы должны. В меня, в нас, в нашу дружбу и общую историю. Я чувствую, что именно в них кроется ответ.
А потом с лестницы донесся тяжелый топот.
— Я схвачу эту тварь, — сказал Холмс, — а вы стреляйте ей в голову. Одной пули может не хватить, поэтому выпускайте весь барабан. Не мешкайте, друг мой! Сегодня ночью на кону гораздо больше, чем просто наши жизни. Мы сражаемся за Лондон. А может, и не только за него.
Я не мог говорить. Жалел, что здесь, с нами, нет Джонса — да кого угодно, способного принимать решения и брать на себя ответственность. «Верить! — приказал я себе. — Верить в Холмса!»
Я видел, как он убил человека.
«Глаза могут лгать».
Он был весь в крови и грязи, скрывался от погони, прятался из-за преступлений, которые совершил.
«Я не убийца».
А потом дверь с треском распахнулась, и в свете лампы возник Шерлок Холмс — высокий, прямой, в порванной грязной одежде, с исцарапанным лицом, с изрезанными окровавленными руками — и у меня не осталось времени.
Неожиданно в комнате сладко запахло медом. Мой друг по-прежнему находился у окна, я посмотрел на него и краем глаза заметил нечто странное. Казалось, вокруг головы человека, стоявшего на пороге комнаты, роятся насекомые.
Но стоило мне всмотреться, как они сразу исчезли. Двойник блеснул тем самым оскалом, который я уже видел ночью.
— Ватсон! — воскликнул Шерлок, шагнув ко мне от окна и схватив за руки. — Верьте!
А потом незваный гость ударом ноги разбил лампу и прыгнул на нас.
Я отпрянул. Комната погрузилась во тьму, ее освещало лишь призрачное сияние луны и звезд, просачивавшееся сквозь вечный лондонский смог. Я слышал рычание, рев, треск мебели, какой-то хруст, пока два Холмса катались по центру комнаты, и вскоре перестал понимать, кто есть кто.
— Прочь! — раздался крик одного из них. — Уйди прочь! — В голосе звучал настоящий ужас. — О боже! О разум! Почему мы!
Я прицелился, но на полу катался и корчился один клубок — двойники вцепились друг другу в глотку, душили, выпучив глаза. Затем сначала первый, а потом и второй Холмс подставили лицо для выстрела. Я шагнул вперед, все еще чувствуя странный медовый смрад, и вдруг меня какая-то тварь ужалила в колено. Заползя под штанину, она щекотно ворочалась, пока я не расплющил ее одним шлепком.
Пчела.
— Ватсон! — закричал Шерлок.