— Сколько вам лет, поручик? Не удивляйтесь вопросу, вы так молодо выглядите.
— Не так-то я молод, как вам кажется, — слегка усмехается Крутень. — Мне двадцать три года.
К ним подходит среднего роста, плотный, в хорошо подогнанной шинели офицер. Он улыбается, темные усы на круглом лице ползут вверх.
— Это поручик Аркадий Казаков, — рекомендует Грезо, — а это прибытий к нам летчик…
— Крутень? Константиновец?! — удивляется Казаков.
— Да, константиновец.
— Вот так встреча! Здравствуй, однокашник. А я тебя запомнил, хотя окончил Константиновское артиллерийское училище на год раньше. Помню, был такой разудалый юнкер, себя в обиду не давал. Графом звали. Верно?
— Почти что так. Значит, и ты сбежал из артиллерии?
— Сбежал, Евграф. Авиация, она ведь, как сильная любовь, приворожит, не отстанет.
— Верно.
Потом, на квартире у Казакова, они вспомнили начальника училища генерал-лейтенанта Похвиснева, командиров батарей Промтова и Бутыркина, офицеров бригад Шелковникова, Яковенко-Маринича, Гепишту, преподавателей, некоторых юнкеров.
— На гауптвахте не приходилось сидеть? — спрашивает Аркадий.
— Не довелось, — смеется Крутень.
— А я сидел за неподчинение классному обер-фейерверкеру Войшину-Мурдасу-Жилинскому. Вот фамилия!
Зверь был — не человек. Ну после производства в офицеры мы ему насолили…
Долго течет дружеская беседа. Крутень как-то сразу проникается симпатией к Аркадию. Казаков воюет уже с августа 1914 года, совершил немало боевых вылетов, награжден.
— А я еще в бою не был, — сокрушенно качает головой Крутень.
— Не терпится? Все у тебя впереди. Противник у нас серьезный, цепкий, не скоро его сокрушишь, Не ноль ты явился — немцу не сдобровать.
Казаков улыбается с хитрым прищуром глаз.
— Всенепременно побежит, — поддерживает шутку Евграф.
— Давай проситься летать вместе. Согласен?
— Я всей душой. Два бывших артиллериста в аэроплане — это чего-нибудь да стоит… Ты не женился еще?
— Нет, холостякую.
— И я тоже. Как в песне поется: наши жены пушки заряжены. Мы все под началом Марса, а он любит одиноких.
— Переходи в мою хату жить, Граф, потеснюсь, — предлагает Казаков.
— Спасибо, Аркадий, я привык квартировать отдельно, найду себе где-нибудь пристанище.
— Как знаешь…
На следующий день Крутень вместе с механиком занят сборкой своего "вуазена". При опробывании мотора выясняется, что барахлит магнето, двигатель дает только 700 оборотов в минуту, то есть в два раза меньше нормы. Исправить дефекты на месте не удается. Мотор отправляют для ремонта в Петроград на завод Лебедева — сюрприз весьма неприятный.