– Еще одного? – спросил доктор Тарр.
– Конечно, надо дело делать, вы же понимаете. Этим я и занимался в соседней комнате – немного потренировался на трупе постарше. А вы это здорово придумали – заглушить звуки игрой на лютне.
– Ну, я же не мог позволить, чтобы следователь сунул туда свой нос и что-нибудь заподозрил. Надо было предупредить меня, что вы придете. Лютнист – все, что я успел придумать. Пари держу, наш друг Джерид решил, что я совсем чокнутый.
Дартун вновь сцепил руки:
– Нельзя допустить, чтобы инквизиция заинтересовалась нами. Так вы говорили, у вас есть свежие? Чем они свежее, тем легче с ними работать.
– Но у них есть семьи, – воспротивился Тарр. – Невостребованных тел сегодня не поступало.
– Как это неудобно, право. – Нахмурившись, Дартун потер подбородок ладонью. Прошелся по комнате, стуча каблуками по камню. – Послушайте, нельзя ли зарезервировать за мной следующий невостребованный труп? Мне надо… начинать работу над новым проектом, очень скоро, и, вполне возможно, я покину город. Так что парочка свежих трупов мне не помешает, только тихо, без шума.
Тарр ненавидел Дартуна со всеми его секретами, но сам слишком глубоко увяз в них. И у него больше не было выбора, потому что каждый раз, когда Дартун делал ему предложение, оно звучало, скорее, как угроза.
– Ладно, – сказал Тарр, – я постараюсь придержать его для вас, но, послушайте, вы же сами знаете, что это ненормально.
– Как и почти все на этом свете, доктор. – Дартун повернулся к нему спиной, что-то сверкнуло в его руке, и не успел он сделать шаг к стене, как растаял в воздухе.
– И почему он не выходит в дверь, как люди? – буркнул Тарр.
Под все усиливающимся дождем Рандур шел к имперской резиденции Балмакара, его дорожные сумки были переброшены через плечо, рубаха промокла и липла к телу. Морось, дождь, снег и снова морось не оставили Виллджамуру никаких цветов, кроме серого, и молодой человек молил Бора, чтобы воск, которым он покрыл свои сумки перед дорогой, выдержал, иначе вся его одежда будет испорчена безвозвратно. Длинные волосы сосульками свисали ему на глаза. Он был жалок.
«Вот дерьмовая погода, – думал он. – Ну хоть бы денечек солнца, о большем я не прошу».
Вид Балмакары внушал трепет, темные стены крепости украшали симметричные полосы из какого-то переливчатого черного материала. Стены казались немыслимо высокими, они будто упирались в бегущие по небу пузатые тучи. Колонны и арки, мелкие зубцы стен и более крупные – башен, такого рисунка, какого он никогда нигде не видал, даже в самом городе не встречалось ничего подобного. Здание подавляло. Оно нависало над всем Виллджамуром.