Ген. Алексеев, перемогая болезнь, опять идет около 9 час. веч. к Государю и упрашивает Его отставить свою поездку.
«Слава Богу, Государь не уезжает, остается…», — радостно сообщил нам ген. Алексеев, возвратившись из дворца и направляясь в свою комнату(он работал и жил в Управлении ген. — Квартирмейстера).
Все вздохнули с облегчением.
Поздно вечером, около 12 часов, закончив свой рабочий день в оперативном отделении, я возвратился к себе домой, в гостиницу «Метрополь», в комнату № 5, где, кстати сказать, ровно через шесть месяцев сидел в заключении вместе с Генералом Корниловым, будучи арестован по распоряжению Керенского, впредь до перевода в Быховскую тюрьму.
Не успел я уснуть, как был разбужен шумом быстро мчавшихся по Днепровскому проспекту автомобилей.
Посмотрев в окно, я заметил еще два автомобиля, полным ходом промчавшихся со стороны дворца по направлению к вокзалу.
«Неужели Государь все-таки уехал?» — мелькнула у меня мысль.
И действительно, подходя утром на следующий день (28 февраля) к штабу, я уже не заметил дежуривших возле дворца и в сквере чинов дворцовой полиции; не было и «ботаников». Мне стало ясно: Государь действительно уехал.
Это решение Он принял окончательно поздно вечером и сообщил его ген. Алексееву почти перед самым отъездом.
Какая эта была непоправимая и роковая ошибка! Государь оставил армию в такой ответственный для жизни Государства момент.
В штабе было только и разговоров что об отъезде Государя и об отказе Его, как уже определенно выяснилось, дать ответственное министерство. Однако не терялась еще надежда, что Петроградский бунт все-таки будет подавлен вооруженной силой; для сего и предназначался, как было уже сказано выше, Георгиевский батальон во главе с ген. Ивановым, который в 8 часов утра продефилировал мимо штаба, направляясь на вокзал для посадки. В качестве нач-ка штаба к ген. Иванову был прикомандирован ген. Шт. Подполк. Капустин.
С Северного фронта была уже направлена в Петроград 2-я бригада 17-й пехотной дивизии (67-й пехотный Тарутинский и 68-й пехотный Лейб-Бородинский полки), а с Западного фронта — сводная бригада 9-й пехотной дивизии (34-й пехотный Севский и 36-й пехотный Орловский полки). Эти части войск считались наиболее надежными[7].
Полученные в этот день 28 февраля сведения из Петрограда были самого трагического содержания.
Генерал Хабалов телеграфировал, что столица в руках мятежников, что подавить волнения уже нельзя, и что в Мариинском дворце заседает революционная власть.
Утром была получена телеграмма от Председателя Государственной Думы Родзянко. Он сообщал, что уже сформирована новая власть в лице Комитета Государственной Думы, возглавляемого самим Родзянко и что исполняющим обязанности Военного Министра назначен ген. Маниковский, а Министром Путей Сообщения вместо Кригера-Войновского член Государственной Думы Бубликов.