Граф ничего не ответил, пораженный ее простодушной наивностью, и девушка перегнулась к нему через стол.
— Пожалуйста, скажите, что мне для этого надо делать, — попросила она. — Научите меня кокетничать, и тогда по приезде в Париж… я, возможно, произведу фурор, и мама будет мною… гордиться.
Эта перспектива почему-то не очень воодушевила графа.
— Вы слишком молоды, чтобы, как вы это называете, кокетничать, — отрезал он, — или портить себя фальшью.
Батисту удивил такой отпор, и она стала робко оправдываться:
— Мне просто хотелось стать лучше… Мне хотелось, чтобы вы восхищались мною и не скучали в моей компании.
— Вы скорее бы наскучили мне, когда бы стали неискренней или нарочно старались прельщать мужчин.
Графу следовало бы предусмотреть, что последнее его замечание вызовет у Батисты еще больший интерес.
— Значит, женщины умеют казаться привлекательными в глазах мужчин? — не унималась она. — Что же они для этого говорят, или надевают, или делают? Расскажите мне об этом, милорд, прошу нас.
— Я, право, не знаю, — уклончиво сказал он.
— Нет, знаете. Ну скажите правду, настаивала Батиста. — Мне кажется, что, когда женщина хочет обольстить мужчину, она умеет как-то очаровать его, сказать что-то особое, и тогда он захочет унести ее в ночь, как герой того романа, или даже поцеловать.
Граф молчал. Эта беседа казалась ему весьма неуместной. Разговоров на подобные темы им следовало избегать, хотя теперь он и не знал, как же перевести их беседу в другое русло.
Батиста задумчиво посмотрела на него:
— Как вы считаете… только, пожалуйста, скажите правду, захочется ли какому-нибудь мужчине поцеловать меня? Вам… вам хотелось бы… меня поцеловать?
Граф встретился с ней взглядом и быстро отвел глаза.
— Мы, кажется, оба забыли, — сказал он, — что вы моя племянница и о такого рода вещах не пристало говорить с дядей.
— Ах, я согласна иметь десять таких дядей, как вы, — вздохнула Батиста. — Но я уверена, что, будь у папы брат, он был бы таким же злым, как папа. И тогда они оба ругали и били бы меня. Даже представить страшно!
— Как бы там ни было, — сказал граф, — вы прекрасно знаете, как ведут себя порядочные племянницы. И вам уже пора воспользоваться своими знаниями, мадемуазель Батиста. Завтра мы будем в Париже.
— Насколько проще бы было ответить на мой вопрос, — упорствовала Батиста. — Теперь я буду терзаться неведением. Я уверена, что красивым дамам очень приятно, когда их целуют.
Графа тронул грустный тон ее замечания.
Он понял, о чем думала эта девушка. Она боялась, что никто не захочет ее поцеловать. Хотя бы потому, что за все время, проведенное с нею вместе, граф этого делать даже не пытался.