Сталин окутался облаком табачного дыма.
— Ты закуривай, товарищ Кротов, не стесняйся. Видишь, какие интересные расклады преподносит порою жизнь? Но ведь цели мы достигли. Власть в Сибири поменялась, переходное правительство первым делом предложило договор об объединении, и еще одна часть русской земли войдет в новую Россию. А наладить быт мы поможем. И у себя все сделаем, как надо. Лишь с поляками разберемся и сразу поменяем очень многое.
Теперь Кротов уже не удивился бы, узнав, что и нынешняя война тоже дело рук небольшого усатого человека. Тоже ведь сыграла на пользу. Победа грядет, в этом полковник не сомневался ни на минуту.
Невольно вдруг вспомнилось, как буквально позавчера довелось инспектировать одну из направляющихся к фронту дивизий. Все солдаты чем-то похожи, военная форма нивелирует людей, однако несколько лиц привлекло внимание. Потом перед глазами возник трактир в первый день приезда в Москву, случайная компания… Вот уж где довелось!
— А вы какими судьбами здесь?
— Как и все, гражданин полковник Хотели устраиваться на государственный завод, там сейчас рабочие требуются. Но ведь прежде надо с войной покончить.
В глазах у солдата гасло первоначальное удивление. Не так давно вместе выпивали, а оказалось, не вполне со своим парнем, а с офицером в чинах. Хотя в армии все свои. Только одни постарше, как отец в семье, а другие — их дети или младшие братья. Те самые братцы, не раз и не два наносившие поражения и тем же полякам, и туркам, и самому Наполеону…
— Адрес у меня есть. После победы обязательно загляну. Может, и на передовой увидимся. Ну, удачи вам, братцы!
Воспоминание промелькнуло и исчезло.
— Кстати, переходное Сибирское правительство присвоило Покровскому звание полковника через чин, а на следующий день — генерал-майора. Неудобно как-то: столько у него в подчинении было и полковников, и даже генералов, а сам так и оставался капитаном. Думаю, предложить ему для начала дивизию. Справится?
— С дивизией — да. Вот до корпуса еще чуть дорасти надо. Чересчур быстрый рост вредно сказывается на порученном деле. Но разве Покровский…
— Согласится, разумеется. Он же патриот страны. А тут еще Центр приказывает. У тебя ведь тоже имелись кое-какие сомнения, полковник?
— Очень мало, товарищ Сталин. Когда служба приносит непосредственную пользу… — продолжать Кротов не стал.
Не любил он льстить кому-то ни до революции, ни после. Теперь тоже не собирался менять привычки.
А вообще странно. Бороться против власти и в итоге узнать, что, оказывается, служил ей. Воистину чудны дела твои, Господи! Все мы фигуры в порою непонятной нам игре. Только ведь без фигур не бывает победы.