Грош цена той свободе, которая не умеет защищаться.
Большинство прибывших в последних, третьеклассных вагонах, которым суждено быть тут отцепленными, разумеется, были местными, и сейчас они волокли тяжеленные баулы мимо вокзала — в город. Дальше пути им заказаны, но хоть на какие-то расстояния можно перемещаться без всяких запретов. В свете царившей безработицы и повальной нехватки всего, подобные поездки для многих являлись единственным способом прокормить семью. Тут — дешевле купил, там — дороже продал, вот и заработал на кусок хлеба. И кем ты был в старые годы, рабочим, приказчиком, чиновником или инженером, никого не трогает.
Кто был ничем, тот станет всем. В полном согласии с песней.
Чижевский уже собрался уходить, когда заметил группу польских военных. Очередная миссия в соседнюю страну, не иначе. Гордые, надменные, в характерных конфедератках, они оглядывались, словно победители, и случайную станцию по пути считали безвозвратно своей.
Ничего не поделаешь. Отношение к стране формируется от господствующей там власти. Иную ненавидят, однако считаются с ней, иную не замечают в упор.
От вышагивающих офицеров внезапно отделился один, устремился к уходящему капитану, и поневоле пришлось остановиться и повернуться к нему.
— Василий, не узнаешь? — Поляк радостно остановился рядом.
— Казимир?
Рукопожатием не обошлись, прочувственно обняли друг друга. Мундир — одно, но коли объединяют воспоминания… Да и форма когда-то на обоих была одинаковой — включая полковой знак. Были времена, был славный Ингерманландский гусарский. А уж как он в войну гремел — австрийцы и германцы наверняка до сих пор забыть не могут.
Счастливые времена…
— Ну, как ты? — первым спросил Краевский. — Смотрю, все служишь?
— Куда я денусь? Да и ты, если не считать формы…
Сказано было без укоризны, но Казимир на всякий случай отозвался:
— Так и на тебе она иная. Странно, офицеры одного полка вдруг оказались военнослужащими двух разных армий.
И дружные невеселые улыбки. Кто мог предполагать, что единая прежде судьба станет разной в зависимости от происхождения и случайностей, занесших на тот или иной кусок бывшей необъятной страны того или иного человека?
Россия ведь не исчерпывается Москвой с прилегающими территориями.
— Подожди. Тут ведь должен быть ресторан. Давай хоть посидим, пока поезд стоит.
Чижевский невольно замялся. По правде говоря, его средств не хватало на самые скромные посиделки в любом заведении.
— У меня все равно рубли остались, — кажется, понял затруднения Краевский. — Не в Польшу же их везти! Там их даже не поменять толком. Больно курс низок. Подожди, только у начальства отпрошусь.