Заклинание, которым воспользовалась послушница тьмы, на какое-то время освобождало душу от плоти, обезвоживая организм, но давая при этом свободу передвижения. Единственное, что полностью могло вернуть энергию жизни, была вода.
Задыхаясь, она нашла в себе силы, дрожащими руками медленно потянулась к чаше. Схватив ее, словно последнюю надежду, ведьма с жадностью глотала прозрачную жидкость, проливая на пол.
Постепенно тело приобретало свой первоначальный вид, вены наполнялись кровью, принося с собой подпитку для организма. Кожа восстанавливала свой естественный жизненный оттенок.
Придя в себя, ведьма заглянула черными, как бездна, глазами в книгу. Под ее взглядом страницы колдовского писания быстро перелистались, и книга закрылась.
Разжав пальцы перед собой, бестия преисподней наблюдала, как на ее ладони постепенно появлялось то, что она взяла у Янтаря — это был всего лишь один человеческий волос, достаточный для того, чтобы найти путников в любое время в любом месте.
Подняв голову, женщина ехидно улыбнулась. Снова сжав руку в кулак, она встала из-за стола и вышла из комнаты.
* * *
На самом верхнем этаже, во мраке возле окна стоял мужчина. Пристальным взглядом он всматривался куда-то вдаль. Каждый удар молнии, сверкающей в пасмурном небе, отражался в его зеркальных, черных как ночь глазах.
Через распахнутое окно в комнату врывался сильный ветер, развевая длинные черные локоны колдуна. Этот высокий мужчина, с худощавым лицом, имеющим, однако, довольно-таки приятные очертания, и был Уфлан.
Покой колдуна прервал своим присутствием зеленый, похожий на жабу карлик. Первым из приоткрывшейся двери показался его длинный, покрытый пупырышками нос, затем появился он сам.
Маленький, со сморщенным от воды лицом, он всегда был чем-то недоволен, и злобная ухмылка, оголяющая его желтые, остро заточенные зубы, всегда оставалась при нем.
Это был Болотарь. Охраняя обитель зла, окружив ее вязкими трясинами, он исправно служил своему хозяину. Все твари, обитающие в болотах, подчинялись только ему. Именно в этой среде — там, где сырость, грязь, темнота и холод — обитал он, ненавидя губительный для него солнечный свет.
— Сегодня я первый, — прохрипел карлик.
Он прошел в комнату, оставляя после себя мокрые следы.
— Второй! — последовал ответ грубым голосом из темного угла комнаты.
В этот же момент вспышка молнии осветила очертания крупного старого черта с большими рогами и глазами, пылающими ярким пламенем.
Влажные отпечатки босых ног Болоторя сами по себе оторвались от пола и сбежали прочь из помещения.