– Я попросил отвезти его одну женщину, – проговорил Валентин, чувствуя, как почва стремительно уходит у него из-под ног.
– Какую еще женщину? – тихим, страшным голосом спросила Лариса.
– Она ехала со мной в маршрутке… у нее очень порядочное лицо… думаю, она уже доставила чемоданчик по адресу…
– Порядочное лицо! – повторила Лариса и расхохоталась. – Да ты знаешь, кретин, у кого самые порядочные лица? У профессиональных аферистов!
– Нет, Лариса, ты не права, – вступился он за незнакомую женщину, – она не такая… кроме того, я взял у нее телефон…
– Телефон? – резко оборвала его Лариса. – Говори его быстро!
– У меня сейчас его нет, он, кажется, в тумбочке возле кровати, а я звоню с поста медсестры… – начал путано объяснять Валентин Марленович.
– Идиот! – снова выкрикнула женщина. – Доверить неизвестно кому такие огромные деньги!
– Как – деньги? – переспросил Валентин, и во рту у него моментально пересохло. – Ты ведь говорила, что в чемоданчике письма… твои письма…
– Письма? – Лариса снова расхохоталась. – Только такой кретин, как ты, мог поверить в эту ерунду! Кто сейчас пишет любовные письма? Слава богу, не девятнадцатый век на дворе! Короче, быстро говори – где ты находишься, в какой больнице?
Валентин чувствовал себя так, как будто из него внезапно вынули все кости, причем без наркоза. Однако он машинально окликнул медсестру и спросил, в какой больнице находится.
– В сорок седьмой, – ответила та и добавила: – Шел бы ты в палату, а то бледный такой стал – краше в четвертый корпус везут…
– Куда? – переспросил Валентин.
– В четвертый корпус, в покойницкую.
– Ну, где ты там пропал? – раздался возле уха раздраженный голос Ларисы. – Опять, что ли, в аварию попал? Каталка больничная, что ли, на тебя наехала?
– Сорок седьмая больница, – угасшим голосом проговорил Валентин Марленович Кулик.
– Сиди на месте! – с презрением произнесла Лариса. – И ради бога, не проявляй никакой инициативы, а то опять наломаешь дров!
Валентин все еще держал трубку около уха, хотя из нее доносились только короткие гудки отбоя. Его жизнь дала трещину, более того – она утратила свой главный смысл.
Валентин Марленович Кулик был представителем вымирающей породы людей. Он был романтик. То есть верил в светлую даль, необозримые горизонты и высокие чувства, но в первую очередь – в любовь с первого взгляда и до гроба. И такая любовь у него была, была до сегодняшнего дня.
Он встретил Ларису десять лет назад около театра. Тогда в наш город приехал на гастроли известный московский театральный коллектив. Как настоящий романтик, Валентин был заядлым театралом, и опять-таки, как настоящий романтик, не умел покупать билеты с переплатой. Точнее, он просто не представлял, что такое возможно. Но ему повезло, он отстоял очередь и купил два последних билета: для себя и для своей сослуживицы Лены Теркиной. Лена была невзрачная, но довольно практичная девушка. Она понимала, какие сложности создает романтик в быту, но понимала также, что других вариантов ей, скорее всего, не найти и что даже такой бесполезный мужчина, как Валентин, лучше, чем вовсе никакого. Поэтому она посещала с ним спектакли и концерты, скрепя сердце, слушала симфоническую музыку и ненавязчиво подводила романтика к мысли о женитьбе. Однако Валентин к этой мысли шел очень медленно: он, как уже было сказано, верил в настоящую любовь и ждал ее. Он ждал ее, составляя бесконечные отчеты у себя на работе, ждал, слушая скрипичные квартеты и арии из популярных опер, ждал, покупая молочные сосиски и докторскую колбасу в круглосуточном магазине на углу.