— Это твой новый папа.
Улыбку вдруг стерло с моего лица. Мне стало совсем не смешно, когда я увидел за рулем человека в бейсболке, надетой задом наперед.
Я оглянулся на дверь храма.
— Залазь, — сказала она и нетерпеливо прищелкнула языком, совсем как бабушка.
Я забрался в кабину и следом запрыгнула она.
— Ч-черт… получилось так просто. Думала, будет хуже. Говорила же тебе — ничего ему со мной не справиться. Я ему не по зубам. — Она забарабанила пальцами по панели. — Я его знаю как облупленного.
Мне хотелось спросить, что же она имеет в виду. Что она знает о дедушке, неизвестного мне.
Но в этот момент мы поехали, и я снова оглянулся на церковь, которая становилась все меньше и меньше.
— Знакомься — это Кенни, у него свой грузовик, — сказала она, доставая бутылку из коричневого бумажного пакета.
— Да, паренек. Давно не видел маму? — Ко мне обернулось несколько туповатое, но вполне располагающее лицо.
— Два года, — ответила она за меня и снова потянулась к бутылке. — Надо же, целых два года…
— Если бы мы не решили приехать сегодня, прошло бы еще два, — засмеялся он. — Это тебе не за сигаретами притормозить.
— Я своего не отдам, — упрямо изрекла она.
— Ка-кая крутая мамуля, — он схватил ее за остриженные волосы мохнатой рукой и привлек для поцелуя. — Теперь я знаю, что ты вызубрила кой-какие религиозные истины. Только вот с исполнением их у нас пока не очень. — Он ткнул пальцем в серебряный крестик, висевший на зеркальце. — У меня тоже есть свои дела с Господом, но, если ты начнешь молиться, как твои папаша с мамашей, смотри не расквась лоб. — Он подмигнул мне. — Вот тебе и кроватка, — и дернул полог сатиновой занавески, прикрывавшей спальник за его спиной, мотнув туда головой. — Устраивайся.
Я пролез сквозь шторы и обнаружил за ними вполне уютное помещение. Забравшись под пропахшие потом одеяла, я уснул под рокот мотора, споривший с их веселыми голосами.
— Ты там присматривай, Кенни, за мной, понял?
Сквозь щель в занавеске я увидел, как Сара напяливает платиновый парик и взбивает пышные искусственные локоны над голыми плечами.
— Ну, как всегда, — он ударил по баранке.
— Всегда — у тебя не очень-то получается, а я не хочу, чтобы мне руку сломали, пока ты будешь висеть на какой-нибудь придорожной ящерице.
— Буду следить за тобой отсюда, заодно и в книжке надо кой-чего подкрасить. — Он демонстративно пролистнул перед ней страницы своего формуляра. — На последней весовой станции нас опустили. Придется немножко подмухлевать. — Он расстроенно покачал головой, перелистывая документы. — Это ж надо, как опустили, — зацокал он языком. — Да еще пришлось давать такого крюка — забирать твоего малыша…