— Что же делать? Кроме этого мы ничего не можем для него придумать. Возьмешь ты его, Дик?
— Дела-то у меня идут плохо, — неохотно отвечал мистер Бельчер, — да и не знаю, довольно ли он тонок для фабричных труб…
Он вынул из кармана линейку и смерил мне плечи.
— Туго ему придется, он малый не жирный, похудеть больше не может, а я должен буду так его содержать, чтобы он не нажил себе лишнего кусочка мяса, не то беда, он завязнет где-нибудь в трубе. Этакий случай был недавно на лесопильном заводе по дороге в Бермондси. Труба там будет вышиной в девяносто восемь футов, а малый-то застрял ровно на половине, так он там и остался, пока…
— Полно вам врать пустяки, Дик, — сердито прервала миссис Уинкшип. — Небось, когда вы приходили просить у меня одолжения, я не охала да не выдумывала разных отговорок!
Этот намек на какое-то одолжение тотчас заставил мистера Бельчера переменить тон.
— Разве я говорю, что не возьму его, — оправдывался он, — я говорю только, что у меня работы теперь не много, да и мальчики мне не больно нужны, когда я могу работать машиной. А пусть он живет у меня, я его все-таки выучу нашему делу.
Таким образом судьба моя была решена. Я буду трубочистом, мне грозит опасность завязнуть в какой-нибудь трубе, этот гадкий рябой человек будет моим хозяином! Я чувствовал себя невыразимо несчастным.
— Когда же мне его взять? — спросил мистер Бельчер.
— Да хоть сейчас; он готов, а мне бы очень хотелось, чтобы вы его увезли сегодня же ночью.
— Пожалуй, мне все равно, сейчас, так сейчас. Бери шапку, мальчик.
Мне стало ужасно досадно на миссис Уинкшип за то, что она как будто хочет поскорей отделаться от меня, и я очень холодно отвечал на её ласковое прощанье. Лошадь и тележка мистера Бельчера ожидали нас в конце переулка и были отданы под присмотр какого-то мальчика. Когда мы подошли ближе, я увидел, что мальчик этот был не кто другой как Джерри Пеп. Сердце мое сильно забилось, но, к счастью, Джерри был так занят мыслью о полпенни, обещанном ему мистером Бельчером за держанье лошади, что не обратил на меня никакого внимания, и мы благополучно уехали.
Когда мы доехали до Кемберуэля и до того места, где жил мистер Бельчер, было уже поздно. Место это была маленькая, грязная улица возле канала. Все дома на ней показались мне самыми убогими, один только дом мистера Бельчера отличался от всех их и величиной, и красотой. К дверям его был привешен медный молоток; номер его был выкован большими медными буквами; на дверях стояла надпись: «Бельчер трубочист», а под блестящим медным звонком приколочена была дощечка со словами: «колокольчик трубочиста», между окнами висела вывеска, изображавшая целую картину: Букингемский дворец, из трубы которого вылетал столб огня, в окне дворца королева Виктория с короной на голове и растрепанными волосами простирает руки к трубочисту бегущему во дворец с метелкой и веревкой в руках. На шапке трубочиста написано было крупными буквами: «Бельчер». Часовой у ворот дворца кричал слова, написанные на ленточке вившейся вокруг его носа: «Бельчер, мы думали, что вы не придете! Принц Уэльский ездил за вами и сказал, что вы ушли на другую работу.»