– А потому, полковник, что мисс Дебенхэм у нас вызывает сильные подозрения.
– Чепуха! – с горячностью заявил полковник.
– Нет, не чепуха.
– У вас нет никаких оснований ее подозревать.
– А тот факт, что мисс Дебенхэм служила секретарем-гувернанткой в доме Армстронгов во время похищения Дейзи Армстронг, – это, по-вашему, не основание?
На минуту в вагоне воцарилось молчание. Пуаро укоризненно покачал головой.
– Вот видите, – сказал он, – нам известно гораздо больше, чем вы думаете. Если мисс Дебенхэм невиновна, почему она скрыла этот факт? Почему она сказала мне, что никогда не была в Америке?
Полковник откашлялся:
– Но может быть, вы все-таки ошибаетесь?
– Я не ошибаюсь. Почему мисс Дебенхэм лгала мне?
Полковник Арбэтнот пожал плечами:
– Вам лучше спросить у нее. Я все-таки думаю, что вы ошибаетесь.
Пуаро громко кликнул официанта. Тот опрометью кинулся к нему.
– Спросите английскую даму, которая занимает одиннадцатое место, не соблаговолит ли она прийти сюда.
– Слушаюсь, мсье.
Официант вышел. Четверо мужчин сидели молча.
Лицо полковника, застывшее, бесстрастное, казалось вырезанной из дерева маской.
Официант вернулся:
– Дама сейчас придет, мсье.
– Благодарю вас.
Через одну-две минуты Мэри Дебенхэм вошла в вагон-ресторан.
Глава 7
Кто такая Мэри Дебенхэм
Непокрытая голова ее была вызывающе откинута назад. Отброшенные со лба волосы, раздутые ноздри придавали ей сходство с фигурой на носу корабля, отважно разрезающего бурные волны. В этот миг она была прекрасна.
Глаза ее мимолетно остановились на Арбэтноте.
– Вы хотели меня видеть? – обратилась она к Пуаро.
– Я хотел спросить вас, мадемуазель, почему вы обманули нас сегодня утром?
– Обманула? Не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы скрыли, что жили в доме Армстронгов, когда там произошла трагедия. Вы сказали, что никогда не были в Америке.
От Пуаро не скрылось, что девушка вздрогнула, но она тут же взяла себя в руки.
– Это правда, – сказала она.
– Нет, мадемуазель, это ложь.
– Вы не поняли меня. Я хотела сказать: это правда, что я солгала вам.
– Ах так. Значит, вы не будете это отрицать?
Она криво улыбнулась:
– Конечно. Раз вы разоблачили меня, мне ничего другого не остается.
– Что ж, по крайней мере вы откровенны, мадемуазель.
– Похоже, что мне ничего другого опять же не остается.
– Вот именно. А теперь, мадемуазель, могу ли я спросить у вас, почему вы скрыли от нас истину?
– По-моему, это самоочевидно, мсье Пуаро.
– Но не для меня, мадемуазель.
– Мне приходится самой зарабатывать на жизнь, – ответила она ему ровным и спокойным тоном, однако в голосе ее проскользнула жесткая нотка.