Когда несколькими днями раньше Нобутака, спустившись из кабинета с Юити, не нашел своей жены в гостиной, он не сильно забеспокоился. Через день, когда она не вернулась, Нобутака заволновался. Ее отсутствие не было заурядным случаем. Вне всякого сомнения, она скрывала свое местонахождение. Более того, была только одна причина тому, почему она исчезла.
В этот вечер Нобутака, каким его застал Юити, выглядел совершенно неузнаваемым. Он был изможден, лицо заросло щетиной — никогда прежде Юити не видел его таким запущенным. Щеки его, обычно пышущие здоровьем, обрюзгли, утратили румянец.
— Она все еще не пришла? — спросил Юити.
Он уселся на спинку софы в кабинете Нобутаки на втором этаже и стал постукивать концом сигареты о тыльную сторону руки.
— Н-да! Нас поймали.
Эта смехотворная торжественность была настолько несвойственна Нобутаке в обыденные дни, что Юити согласился с ним, и не без злорадства:
— Я полагаю, что так оно и есть.
— Вот-вот… Ничего другого на ум не приходит.
На самом деле в тот раз Юити заметил, что щеколда отошла, и тотчас догадался, чем это могло быть чревато. Чувство крайнего стыда, хотя и слегка разжиженное чувством освобождения, пришло к нему позже. Между тем он принял хладнокровную героическую позу, будто не понимая ни причин стыдливости по отношению к себе, ни причин приязни по отношению к госпоже Кабураги.
Нобутака уловил в глазах Юити усмешку. Граф измучился, выглядел изнуренным и больным — и все из-за того, что их всего-навсего «поймали».
— Вы заявили об исчезновении в отделение сыска?
— Нет, это не годится. Мне и в голову не приходило, что дойдет до этого.
Глаза Нобутаки увлажнились, и Юити подивился этому наплыву чувств. Вдобавок ко всему Нобутака изрек:
— Как бы она не совершила опрометчивый поступок…
Слова его прозвучали с неуместной сентиментальностью и впились в самое сердце Юити. Никогда прежде он не слышал слов, которые бы столь откровенно выдавали духовное родство этой странной супружеской пары, их гармоничность. Только сердце этого мужчины, принужденного проникновенно почувствовать, насколько его жена влюблена в Юити, способно было вообразить такие тончайшие, интимнейшие вещи. С той же силой то же самое сердце может быть уязвлено духовной порочностью своей жены. При полном осознании того, что не кто иной, как его жена, любит мужчину, в которого он сам влюблен, Нобутака стал дважды рогоносцем; и более того, он испытал боль оттого, что использовал страсть своей жены, чтобы разжечь собственную. Обожженные раны этого сердца Юити увидел сейчас впервые, воочию.