— Нам в самом деле нужно расстаться? Ты так думаешь? Ютян, неужели нашей дружбе пришел конец?
— Дружбе? Это смешно! Если бы мы были друзьями, мы не спали бы вместе, не так ли? Мы могли бы продолжать встречаться как друзья с этих пор, если мы друзья.
Нобутака ничего не сказал.
— Ну, тебе это не нравится.
— Ютян, пожалуйста, не оставляй меня одного. — Они вошли в темную аллею. — Я ничего не сделаю тебе против твоей воли. Ничего. Если ты велишь мне поцеловать твои ботинки, я поцелую.
— Прекрати этот театр!
— Это не театр! Я серьезно. Я не играю.
Возможно, что Нобутака был человеком, который раскрывает свою истинную душу во время большого представления. Напротив магазина сладостей с железной решеткой на витринах он встал коленями на тротуар. Он обнял ноги Юити и стал целовать его туфли. Запах гуталина привел его в экстаз. Он целовал носки его пыльных туфель, расстегнул пальто юноши и попытался поцеловать его брюки. Юити отклонился и с силой вырвался из рук Попа, которые сжали его икры, словно капкан.
Юити был охвачен ужасом. Он кинулся бежать.
Нобутака не последовал за ним. Он поднялся и отряхнул пыль. Вынул белый носовой платок. Вытер свои губы. Платок стал грязным от гуталина. Нобутака вновь стал тем, кем был всегда, — Нобутакой. Он двинулся развинченной походкой.
На углу улицы он увидел, как Юити остановил таксомотор. Автомобиль уехал. Граф решил идти пешком, пока не наступит рассвет. Сердце его взывало уже не к Юити, а к имени жены. Она была его партнером, криминальным партнером, а также товарищем по несчастью, по разочарованию, по горю. Нобутака решил отправиться в Киото один.
Глава двадцать первая
СТАРОСТЬ ТЮТЫ
И вот весна спешно взялась за свое привычное дело. Зачастили дожди, но в перерывах между ними случались теплые деньки. Было только однажды необычайно холодно, когда вдруг на часок все запорошило легчайшим снегом.
Близился день, когда Кавада обещал сводить Сюнсукэ и Юити в ресторан Такадзё, а тем временем домашние Хиноки — горничная и мальчик-слуга — не могли совладать с его дурным настроением. И не только, так сказать, его челядь. Когда однажды пригласили шеф-повара, того самого поклонника, чтобы обслужить вечером гостей Сюнсукэ, он был весьма удивлен обращением хозяина. После ухода гостей Сюнсукэ всегда по-приятельски хвалил его за мастерство и непременно выпивал с ним стопочку-другую, благодарил за старания, однако на этот раз он, не сказав ни слова, поднялся на второй этаж и заперся в своем кабинете.
Заявился Кабураги. Он пришел попрощаться в связи с отъездом в Киото и оставить подарок для Юити. Сюнсукэ оказал ему прохладное гостеприимство и вскоре выпроводил за дверь.