Мы с Кайденом и Джеем сели и стали рассказывать друг другу новости.
Кай начал:
— Я полагаю, что мой отец решил сменить носителя, так как Ричард Роу умер три дня назад.
— Сменить носителя? — спросил Джей.
— Это когда они избавляются от своих тел, — объяснила я. — Когда дух покидает старое тело, оно умирает. После этого демон подыскивает себе новое — начинает жизнь с нуля.
— Отвратительно, — прошептал Джей.
— Отец собирался подождать несколько лет, должно быть, передумал, — сказал Кай, глядя на меня. — Я боялся, что он придет к тебе в форме духа, и ты не узнаешь его, но для того, чтобы тебя почувствовать, ему нужно было тело. Полагаю, у нас еще есть время. Это долгий процесс.
— Да, — сказала я. — И, кстати, об этом... тело он уже нашел.
Кайден выпрямился:
— Ты его видела?
— Да. Он примерно твоего возраста, может, чуть старше. Высокий. Блондин.
Его челюсть сжалась.
— Когда ты его видела? Что он сказал? Он тебя касался?
Я ему все рассказала. Он уставился в стену и, пока слушал, вытащил нож. Потом открыл его. Закрыл. Покрутил на ладони, покрутил между пальцами. Мы с Джеем нервно наблюдали за этим.
— Охренеть... — Кайден на несколько минут задумался, затем засунул нож в карман. — Ты сказала, что он выглядит лучше, чем я?
Джей рассмеялся.
— Чувак. Ты странный.
— Мне просто любопытно, — сказал Кайден.
— Фу, Кай, нет. Я даже не могу думать о нем в таком ключе. У него злые глаза. Я не представляю, как можно на него смотреть и не испытывать при этом негативных эмоций.
— Возможно, негативные эмоции они испытывают, — сказал Джей. — Но им это нравится: то, что они чувствуют исходящую от него опасность.
О да, он был опасен, все верно. Я потерла виски.
Раздался звук дверного звонка, и Джей, подпрыгивая, практически споткнулся о свои ноги.
Кайден обхватил меня рукой.
— Ты все сделала правильно. Значит, проблема решена, и на некоторое время мы оказались в безопасности, — он поцеловал меня в висок, затем, притянув меня ближе, прикусил мочку уха. Я подняла лицо для поцелуя, раз уж мы оказались наедине. И только его горячие губы встретились с моими, как мной завладело желание, чтобы наше одиночество стало абсолютным.
— Не могу перестать о тебе думать, — прошептал он. От таких слов и прикосновений моя потребность в нем все возрастала, она стала даже больше, с тех пор, как мы поженились, а его самоконтроль, напротив, уменьшился. День обещал быть длинным.
Из кухни послышалось, как Патти со стуком положила ложку, которой что-то помешивала, и сказала:
— Здравствуй, Коуп. А ты, должно быть, Зания! Я так рада наконец-то с тобой познакомиться.