— А где именно в порту? — уточнил Датч.
— Седьмой пирс, четвёртый блок складов.
— Русский сектор, значит…
— Истинно так.
— Могу я узнать ваши имена, дабы вознести молитвы за ваше здравие Господу? — деловито осведомился Энрико.
— Вайс.
— Датч. Агентство «Чёрная скала».
— Визитка, — протянул я игральную карту-джокера с написанным на ней номером телефона. Плод коллективного творчества моего креатива и желания помаяться дурью. — Широкий спектр услуг по приемлемым ценам.
— Будем иметь в виду, — дружелюбно произнёс длинноволосый, явно игравший в этом странном дуэте первую роль. — Охраной грузоперевозок тоже занимаетесь?
— Занимаемся. А что?
— Ну, просто мы немало грузов гуманитарных страждущим возим… Иногда охрана бывает нелишней.
— Если что — звоните.
— Благодарствую.
Тем временем я продолжал осмотр тела. Особое внимание я постарался обратить на клеймо на груди и письмена на руке.
Клеймо было именно что выжжено. Причём уже давненько, потому как успело зажить. Точка, чуть ниже ещё две точки в ряд и горизонтальные линии. Прямо как маркировка какая-то… Но запомнить, в принципе, несложно. Вот с каракулями на руке всё печальнее — просто на узор не похоже, но и письменности не слишком напоминают. Д, я не специалист по всяким там иероглифам и прочей арабской вязи, но это вообще ни на что виденное мной непохоже.
Достал из кармана недавно купленный потёртый «самсунг» и на всякий случай всё сфотографировал.
— Что-то интересное? — на меня упала внушительная тень.
— Возможно, — я покосился через плечо на подошедшего ко мне отца Акселя. — А что?
— Думаешь она может иметь отношение к Скульптору?
— Возможно.
— Вы ищете Скульптора?
— Возможно.
— Сын мой, — насупился священник. — Если не хочешь, чтобы тебе проредили зубы для смирения гордыни, то лучше ответствуй, а не валяй дурака.
— А почему я должен вам что-то рассказывать? — резонно поинтересовался я. — Вы же священники. Какое вам до этого всего дело?
— Да, это город грехов. И поэтому мы должны прилагать вдвое больше стараний, чтобы эти грехи искоренять. Наш силы, увы, скромны, но мы трудимся, не покладая рук…
— Дубль два, падре. Почему я должен вам что-то рассказывать?
— Ты ищешь выгоду, наёмник? — нахмурился Аксель.
— Я ищу смысл, падре. Выгода мне не столь важна.
Священник скрипнул зубами, окинув меня неприязненным взглядом:
— Ты же наёмник. Как тебе могут быть неважны деньги?
— В этом… — пришла уже моя очередь скрипеть зубами. — В этом грёбанном мире деньги могут не всё. Иногда — вообще ничего.
— Золотые слова, сын мой, — неожиданно усмехнулся Аксель. — Ищешь смысл? А вот мы его не ищем, а просто пытаемся делать хоть что-то в этой Гоморре. Здесь почти нет праведников — люди здесь грешны… Но и добро иногда стучится в их сердца. А такие как Скульптор — это зло, чистое и незамутнённое. И удел каждого праведника сокрушить его всеми доступными способами.