За исключением кухни, каждый квадратный дюйм пола в квартире родителей Грейс, даже в кладовках и ванных комнатах, был покрыт толстыми шерстяными берберскими половиками. Ступая по ним, Грейс чувствовала себя дома. Отец даже потратился на промышленный шампунь для ковров, который каждый месяц с молитвенным видом извлекал на свет.
Однажды Грейс с Лэзом, путешествуя по Марокко, зашли в местный ковровый магазинчик. Множество великолепных ковров свисало с потолочных балок, другие были высокими кипами сложены на полу. Лэз сказал хозяину лавки, как ему нравится, что при любом переезде ковер можно просто скатать и взять с собой.
Прихлебывая мятный чай, Лэз указал на маленький коврик. Хозяин встряхнул коврик и осторожно бросил на пол. «Ну, этот даже в рюкзак уместится», — пошутил Лэз, заставив хозяина улыбнуться. Заметив выражение лица Грейс, Лэз обнял ее одной рукой и прижал к себе. «Не волнуйся, Грейс, я и тебя туда посажу… если место останется, — сказал он со смехом. — Откуда знать, а может, это ты меня бросишь. Но тогда тебе понадобится шесть мест багажа, не считая билетов для твоей семьи. И не забудь про Шугарменов. Путешествуй налегке — вот мой девиз. Если я тебя чему-нибудь научу, то именно этому».
Грейс сняла шлепанцы и поставила так, будто Лэз только что сбросил их. Потом нагнулась — разгладить пыльную бахрому. Выпрямившись, она внезапно почувствовала острую боль в правом боку. Она сделал три глубоких вдоха и выдоха, и боль утихла.
Оглядев комнату и восхитившись своей работой, Грейс решила, что, вполне вероятно, она загубила в себе талант режиссера или, по крайней мере, художника-оформителя. Комната выглядела как диорама в натуральную величину. Играя роль смотрителя музея, Грейс сочинила название: «Семейный портрет, ок. 1999». Потом приоткрыла дверь, чтобы создать наилучший угол обзора. Не хватало только бархатного шнура, как в музеях.
Когда Грейс вошла в кухню, племянница Марисоль, Долорес, чистила серебро. На Грейс были черный свитер и брюки, недавно прибывшие из химчистки и поэтому немного жавшие.
— Buenos dias[7], сеньора Брукмен, — улыбнулась Долорес.
— Доброе утро. Славная погода, правда? — сказала Грейс.
— Да, — кивнула Долорес, — но hace mucho frio[8].
Грейс заметила, что на Долорес все та же синяя курточка.
— Пожалуйста, зови меня Грейс.
— Конечно, сеньора Грейс.
Долорес отнесла серебряную чашу в столовую и поставила ее посередине стола. Прежде чем Грейс успела что-нибудь сказать, Долорес нажала выключатель. Свет в столовой и во всей квартире мгновенно вспыхнул и тут же погас.