Расширение фронта работ разведки диктовалось и расширением задач, которые возникали перед ней в результате самого развития мира. Могучие тектонические процессы, разрушившие старые колониальные империи и приведшие к созданию «третьего мира» в виде многих десятков новых независимых государств, потребовали создания новых подразделений разведки. Резидентуры создавались в таких городах, где прежде их никогда не было.
Возникали проблемы, которые просто невозможно было решить с помощью какого-либо одного «источника», независимо от его ценности. Эти проблемы надо было осмысливать, анализировать. Так, на долгие годы на Дальнем Востоке появился фактор враждебности Китая, ставший предметом особых политических и военных забот для нашего государства. Эта враждебность явилась результатом действия целого пучка йричин, часть которых находилась в Китае, а часть — может быть, большая — у нас, в Кремле. Наконец-то пришло понимание того, что в социалистических странах Восточной Европы (Польше, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Румынии) развитие по предписанному им пути двигалось сложно, натыкалось на массу препятствий объективного и субъективного порядка.
События в Венгрии в 1956 году или в Чехословакии в 1968–1969 годах так и не подверглись серьезному критическому анализу в советских директивных кругах. Ограничились теми политическими оценками, которые были призваны сыграть пропагандистскую роль, но никак не ориентировали тогдашних лидеров на поиск причин болезни и подбор подходящих лекарств против нее.
Приход Ю. В. Андропова в КГБ приоткрыл дверь для свежего воздуха. Действия всех звеньев КГБ — а разведка была одним из них — из сплошных профессионально-технических манипуляций по выполнению указаний сверху превращались в политически осмысленную систему. Приходило понимание смысла и направленности всей работы. Вспоминалось старое правило русского полководца А. В. Суворова: «Каждый солдат должен понимать свой маневр».
Андропов очень уважительно относился к информационно-аналитической работе, с большой заинтересованностью и неподдельным вниманием выслушивал личные доклады начальника разведки, руководителей управления анализа и прогноза, мог изменить или даже полностью отказаться от своих взглядов на тот или иной вопрос под воздействием информации и аналитических выкладок. Это было неслыханно в те времена, когда члены политбюро считались непогрешимыми, равными статусу папы римского. В его кабинете нередко бывали доктора наук Г. А. Арбатов, Н. Н. Яковлев и др. Человек с ученой степенью не вызывал у него аллергии, как это было в прежние времена в Комитете госбезопасности. Кстати, до прихода Андропова в разведке отношение к ученым было также более чем прохладное.