— Я в Москве, — уточнила Лиманова.
— Приехала отдохнуть? — захохотал Семен.
— Послушай, Сеня, я хочу записать альбом «Песни острова Синэ-Лёко». Мелодии неподражаемые. Я там занималась с одной местной певицей…
Милла остановилась, чтобы перевести дыхание.
— А деньги у тебя есть? Или кто-то оплатит твой проект? Я лично — на мели.
— Я сама оплачу. И скупиться не буду! — резко бросила она, злясь на Семена за то, что тот так легко вернул ее с неба на землю.
Семен что-то нечленораздельно пробурчал и замолк. Милле надоело слушать его пыхтение.
— Ну что ты там, умер?
— Я думаю, значит, существую! Не мешай!
Милла пожала плечами.
— Сеня, пошел ты!.. — не выдержала она.
— Да погоди! Я прикидываю: самому взяться или передать тебя в надежные руки. Э! — наконец сказал он. — Была не была! Завтра с утра дуй ко мне в студию. Послушаю, поговорим!
Снежинки вызвали неподдельное удивление у Миллы.
— Как же я по вам соскучилась, — проговорила она, подставив свое лицо первому робкому снегу. — Ведь только сентябрь. Надо же!.. И как это на Синэ-Лёко живут без снега?.. А так же, как в Москве обходятся без пальм и океанского бриза, — словно со стороны раздался ответ. Милла ошалело поморгала глазами, потом понимающе кивнула. — У меня раздвоение личности. Я теперь двуликая Милла. Одна — москвичка, другая — островитянка. И каждая имеет свой взгляд на одни и те же вещи. Но пугаться не стоит. Может, именно это и нужно, чтобы спеть песни острова так, чтобы их услышала и приняла Москва.
На входе в студию Миллу остановил охранник. Это поразило ее настолько, что она забыла, как ее зовут и к кому она пришла.
— Девушка, пройдите на улицу. Здесь нельзя находиться, — как сквозь сон долетали до нее слова.
Она вынула из сумки свой паспорт и протянула охраннику.
— Лиманова! — воскликнул тот. — А я вас не узнал. Но все равно, прежде я должен связаться с Семеном Михайловичем. — Пожалуйста, — любезно пропуская ее, через минуту говорил охранник. — Семен Михайлович ждет вас в студии звукозаписи. Второй этаж.
— Спасибо, это я еще помню, — невесело усмехнулась она.
Семен поднял руку и приветливо помахал Милле из-за стекла звукорежиссерской.
— Здравствуй! Здравствуй! — расцеловав ее, сказал он. — Рад, что ты вернулась. И что слухи оказались только слухами. Вчера позвонил кое-кому из наших, так не поверишь, никто не вспомнил, кто пустил утку о твоей гибели. Главное, все слышали, но когда попытались выявить первоисточник, поняли, что жизни не хватит. Один кивает на другого, и каждый уверяет, что он не говорил, а только слышал.
Милла махнула рукой. Присела на диван и вдруг ощутила страшную, свинцовую усталость. «Нет, не смогу здесь петь. Мелодии острова настолько живые, словно я их каждый раз впитывала из воздуха. Они здесь задохнутся, — обвела она взглядом звуконепроницаемые стены студии. — Это обстановка подходит только для искусственно созданных мелодий. Для игры разума, но не порывов души…»