– Да. А к следующей неделе только память у меня и останется. – Другая женщина произнесла бы эту реплику с грустью, а Изабелла просто констатировала факт. Но прозвучала фраза так, словно она пыталась сама убедить себя в этом.
– Изабелла…
– Не надо. Не давай пустых обещаний, стараясь убедить меня в ином.
Он поцеловал ее возле корней волос.
– Спи.
Джордж тоже попытался заснуть, но мозг отказывался отключаться. Черт возьми, он же сам хотел дать обещание! Более того, желал, чтобы за его словами крылась суть, чтобы они прозвучали как клятва, наподобие той, что он дал ей раньше.
Когда Джордж это понял, его обуял страх.
Изабелла проснулась от дрожи во всем теле. Спальню заполнили тени, дождь настойчиво колотил по крыше. Кроме нее, на кровати никого не было.
– Джордж?
Ответом была тишина. Изабелла стряхнула с себя остатки сна и села в постели. Саднящая боль между ног напоминала о том, что произошло в этой комнате. Перед глазами замелькали яркие образы: его руки, губы, язык, тело – все это служило лишь одному: доставить ей удовольствие.
Дрожь пробежала по спине Изабеллы, она потянулась за рубашкой, хотя тонкий ситец был слабой защитой от холода.
Ну почему Джордж ушел, ведь они могли бы согреть друг друга телами и прогнать ночную сырость и холод. Изабелла побрела в соседнюю комнату. Пусто. Огонь догорел, но ведь она проспала не больше часа.
Черт подери этого человека. Мог бы остаться хотя бы до утра, чтобы иллюзия продлилась еще несколько часов, а потом фантазиям все равно пришел бы конец. Да и какие это фантазии? Надежда, что может найтись человек, который станет о ней заботиться, разделит с ней бремя заботы о сыне, немного облегчит ее участь? Который захочет доставить ей немного радости, немного веселья и, да, немного любви?
Разве она не убедилась еще в первый раз, что на мужчину нельзя полагаться? Он получит то, что хочет, и оставит ее. Ясно, что Джордж Аппертон не лучше отца Джорджа, пусть даже и преподнес себя в более привлекательной упаковке. Обаяние и ум – это ее слабость.
Изабелла прошла к камину и взяла с полки над очагом еще влажное платье. Одежда Джорджа, конечно, исчезла. Изабелла повозилась с тесемками корсажа, встряхнула влажные юбки, прежде чем надеть их на себя. Потом натянула лиф, он неприятно лип к телу и нелепо обтянул плечи. Ладно, сойдет и так. Вернувшись домой, в свой коттедж, она почувствует себя еще более несчастной. Пусть каждая капля, пропитавшая ее платье, служит напоминанием, звеном в кольчуге, которыми она защитит свое сердце. Мужчинам нельзя доверять.