– Наверное… – Изабелла не поднимала глаз, разглядывая его цилиндр. – Наверное, потому что нельзя самой себе доверять.
Джордж прикрыт глаза. Из его груди вырвался глухой стон.
– Не говорите таких вещей. – Дрожащими пальцами он погладил девушку по щеке. – Вы разрушаете всю мою решимость уважать ваши желания.
Желания? Изабелла не высказывала никаких желаний. Но возразить она не успела. Губы Аппертона накрыли ее губы, язык вторгся в ее рот и остановил готовые вырваться из груди вопросы, а через мгновение, когда он прижал ее к себе, Изабелла забыта о них. В голове помутилось, она отдалась его дерзкому, напористому поцелую. Изабелла приникла к его телу. Ее руки метались по его плечам и спине, словно бы втягивая его в себя.
Да, да, да! Она страстно желала стать его частью, хотела, чтобы он наполнил живущую в ней пустоту, уничтожил прошлое и заставил поверить в лучшее будущее.
Лучшее будущее? Нет, это уж слишком.
Аппертон застонал и отстранился. Его горячее дыхание касалось щеки Изабеллы.
– Ни о чем не думай. – Он провел пальцем по ее щеке, скуле, коснулся точки, где бьется пульс. – Отдайся чувству. И доверяй мне. Меньше всего я хочу причинить тебе боль.
Но ведь он обязательно ее причинит. Когда уйдет. Именно так и будет – он уйдет и тем самым причинит ей боль. Изабелла спрятала лицо у него на груди. Аппертон крепче обнял ее, как будто накинул теплое защитное покрывало, и чуть заметно коснулся губами лба. Потом его губы легким ветерком пробежали по всему лицу девушки, притронулись к уголкам глаз, щекам, мочкам ушей. Изабелла прикрыта глаза и отдалась этим струям нежности и чувственной близости.
Она так долго жила одна, так долго не испытывала утешения от взрослого человека. Порывистые объятия ребенка не могли заполнить эту пустоту. Только взрослый способен окутать женщину ощущением благополучия и полноты бытия. Изабелла отдалась этим чувствам.
Да, она примет ту долю привязанности, которую Аппертон может ей уделить. Примет и даст взамен то, что сможет. Она страстно стремилась к надежности, как ее легкие стремились вобрать в себя воздух.
Дрожащей рукой она погладила его по лицу и, чтобы глубже ощутить его близость, прижала ладонь к появившейся за день щетине. Аппертон как будто еще теснее прижался к ней и продолжил свое путешествие – ключицы, впадинка между ними, верхние выпуклости грудей.
Соски Изабеллы вдруг отвердели. Она выгнула спину в бессловесной мольбе о продолжении, сгорая от желания ощутить своей плотью его руки и взгляды.
Ловкие пальцы Аппертона быстро управились с маленькими пуговками на плечах Изабеллы, которые удерживали корсаж, потом развязали тесемки. Корсет и рубашка сползли вниз. Холодный воздух коснулся обнажившейся кожи. Соски превратились в плотные бутоны роз. Нестерпимая жажда его поцелуев, прикосновений его языка и даже зубов охватила девушку.