– Он учуял это. – Нейт вытащил из кармана и отдал ей голубую коробку.
Она увидела, что это любимое Эрнестом печенье «Ореос». У Эрнеста вывалился язык, потекли слюнки, он встал на задние лапы, крутя в экстазе хвостом.
– На место, Эрнест.
Пес успел лизнуть его в руку и потрусил обратно в гостиную.
– Привет.
– Привет. Чему обязана удовольствием видеть тебя?
Он наклонился, поднял папку, которую принес с собой, и положил на пол перед тем, как приласкать Эрнеста.
– Я наконец нашел время и ответил на твои вопросы, вот и подумал, что, может быть, ты захочешь взглянуть.
Она ошеломленно посмотрела на него и взяла протянутую папку. Такое не могло и присниться.
– Сейчас смотреть?
– Ты занята? – Он заглянул через ее плечо, и она спохватилась, что загораживает вход, как от навязчивого торговца с ненужным товаром.
– Ничего особенного. Мое дело может подождать. Входи.
Он протиснулся мимо, пока она закрывала дверь, и голова ее поплыла от знакомого запаха его одеколона. Она вспомнила его полный желания взгляд в тот последний вечер.
– Кофе? – Голос ее дрогнул.
Он весело прищурился:
– Не откажусь.
Она пошла на кухню, чувствуя, что он идет следом.
– И что же заставило тебя тащиться сюда в такой ливень? – Она помахала на ходу папкой с досье. – Неужели это?
– Выдалось немного свободного времени.
– И это говорит человек, который заставил меня задуматься, не надо ли иметь при себе нашатырь на случай, если он вдруг упадет в обморок, когда речь заходит о его внутреннем мире и его прошлом?
Она включила автомат для эспрессо, достала пару кружек. Потом нагнулась, доставая молоко из холодильника, а закрывая дверцу, обнаружила Нейта за своей спиной. Когда она повернулась, он протянул руку, чтобы дотронуться до ее волос, и, как тогда, в баре, ее сердце заколотилось как сумасшедшее, теплая волна поднялась и прошла по телу, она почти перестала дышать. Лихорадочно перебирала в голове способы, как отказать ему снова. А главное, как самой собрать остатки воли и не поддаться чувству, которое перехлестывало разум.
– У тебя краска на волосах, – сказал он, отделяя прядь, белую от краски.
– Я делаю ремонт, – пробормотала она и устремилась к новенькой раковине. Стала смывать краску, молясь про себя, чтобы он не стал ее снова пытаться соблазнить.
Кажется, он смирился и готов был вести себя в очерченных ими рамках. И папка подтверждала, что он хотел свести все их отношения только к деловым. Она взглянула на него сквозь мокрую прядь и увидела, что он оглядывает ее дорогие деревянные шкафы, которые она сама развесила, бирюзовые стены и тонкую бордовую плитку. Потом его потемневшие и ставшие тоже почти бирюзового оттенка глаза обратились вновь на нее. С волос у нее капала вода, и она поспешно заправила мокрую прядь за ухо.