— Я же сказал вам… Не трогал я… Не трогал.
— Допустим, — Пирогов продолжал чиркать пером по столу. — В Сарапке давно были?
Якитов подумал. Повел плечами.
— В начале войны. А так пути не было.
— А нынче? В июле?
— Я ж говорю, в начале войны.
— А в Муртайке?
— Мне туда нельзя. Отец там.
— Что у вас с ним произошло?
— Вам-то зачем знать? Это к делу не относится.
— Хорошо. А в Покровке, в Коченеве давно были?
— Не заходил я ни в одну деревню. Меня ж тут всякая собака знает.
— Однако вы не побежали куда-то. Поближе к дому прижались. Видимо, рассчитывали на встречи со знакомыми, родней.
— Куда ж мне бежать было? Здесь я знаю каждую дырку в ограде. Где пучка, где орех растет, где козел ходит… Здесь не так одиноко… Вы никогда не попадали так…
— И надеюсь в дальнейшем.
— В народе говорят: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Я тоже считал, слава богу… Да черт не спит.
— Вы действительно знаете здесь каждую дырку в ограде?
— Я ж здесь родился и вырос.
Помолчали. Якитов — глядя в пол перед собой, Пирогов — будто изучая его. «Тяжелое это состояние — понимать свое падение, понимать, что нет тебе оправдания».
Пирогов не испытывал облегчения от того, что одно из дел, накопившихся у него, можно считать законченным. Он даже поймал себя на мысли, что сочувствует немного Якитову, думая, что для полной справедливости неплохо посадить бы на скамью подсудимых и того брата или свата.
— Ладно. — Корней Павлович плотнее запахнул шинель. Его немного знобило. — Подведем итоги на сегодня. Следите за моими словами, и если я что-то не так скажу, поправьте. Тут же поправьте. — Обмакнул ручку в чернила, набросал на листе первый вопрос, протяжно произнося его при этом. — К преступлению на Элек-Елани вы не имеете отношения? (Пауза.) Корову у Якитовой вы не брали? (Пауза.) В деревни не заходили? (Пауза.) Скрывались совсем один? (Пауза.) Я ничего не перепутал?
Якитов молчал, глядя вниз.
— Я спрашиваю, ничего не перепутано в моих словах? Все, как вы говорили?
— Да.
Пирогов удовлетворенно кивнул, снова обмакнул перо.
— И ни с кем не встречались? Ни разу? Отвечайте.
— Нет.
— Подумайте.
Якитов помедлил. Ответил, не поднимая глаз.
— Я знаю, что говорю.
Корней Павлович отбросил в сердцах ручку.
— Откуда у вас свежий табак? — Вынул кисет, отобранный еще Брюсовым. — Табак-то недавно нарублен. Недавно засыпан в кисет… Будете уверять, что под кедром нашли? Или у того, с Элек-Елани, позаимствовали?
Ниточка эта, с кисетом, была тоньше человеческого волоса. Скажи Якитов, что нашел, под тем самым кедром нашел, и не докажешь, что это не так. Ведь на горе близ Элек-Елани побывали те, которые машину остановили. Мог же преступник в сутолоке обронить курево.