Не ожидал Пирогов такой прыти от Сахарова. Думал, готовился поломать копья на нем, а оно вон как обернулось.
Он посмотрел на Козазаева, который вошел следом и слышал весь рапорт. Павел покусывал нижнюю губу.
— Ты ничего не хочешь сказать?
— Да чего… Припоминаю, с детства не любил я Сахарова. Боялся, пожалуй. Глаз у него нехороший.
— А конкретней.
— Черт знает. Вроде мужик как мужик. В партизанах состоял. В гражданскую. Чуть не убили там: отряд их на засаду напоролся. Так Сахаров с двумя мужиками в Урсул бросился. Он их и вынес.
— И часто он так спасался?
— С мужиками надо поговорить. Отец мой хорошо знал.
— Ты, Павел, найди мне пару мужиков, кто знает Сахарова с тех пор. Меня последнее время история занимать стала. Динозавры, бронтозавры, пещерные люди.
— А ты опять с подходом.
— Работа такая… Проводил бы ты меня к Сахарихе.
Пестова с готовностью шагнула от барьера.
— Я тоже могу.
— Вы бегите к прокурору. Объясните коротко ситуацию. Возьмите ордер на производство обыска. И — туда его прямо.
Дом Сахарова был повернут двумя окнами на Урсул. Мощные тесовые ворота в «елочку». Тесовый глухой забор. Против окон — палисадник: метр шириной, острые штакетины.
— Не двор, а крепость, — сказал Корней Павлович и, толкнувшись в запертую калитку, требовательно постучал по ней. Никто не отозвался ни со двора, ни с огорода. Пирогов снова забарабанил так, что вся калитка заходила ходуном, заклацала навесами, запорами.
Из соседнего двора вышла старушка. Приблизилась, разглядывая — кто в гости просится.
— Хозяйку не видели? — спросил Корней Павлович.
— С окна видала, будто на огороде… Поди, не слышит. Или в избу зашла. Вы шибче стучите.
Остановилась за спинами поглядеть, чего же дальше-то…
Пирогов снова затарабанил кулаком. Показалось, прогибаются доски, гвозди полезли из гнезд своих. Павел лег животом на штакетник палисадника, дотянулся до окна, стукнул в переплет костяшками пальцев. Дверь в доме пискнула, ширкнула обивкой по крылечку.
— Не балуй, — послышался недовольный женский голос.
Старуха была не совсем дряхлая и не такая темная, как ее представлял Пирогов со слов Сахарова. Она, пожалуй, даже по-городскому, против самого Сахарова, выглядела.
— Виноват! — Пирогов сунулся в калитку, едва старуха ее приоткрыла. — Здравствуйте. Нам нужен хозяин.
— Нет его. А где, так он и в лучшие времена не докладал, где и с кем быват. — Пирогов вспомнил: «Попался я в молодости».
— Так и не докладывал?
— Не докладывал. Или первый раз разговор о том? Ударцев, что до вас работал, он все знал.
— Что именно?
— Какая раньше жизнь была. Я ему вспоминала, как наши мужики по два месяца трактом ходили.