— Постановление в пути, какие тут разговоры могут быть…
О «кайноке». В альбоме его не оказалось. В литературе — тоже. По воспоминаниям старых спецов, патроны марки «кайнокъ» выпускала совместная русско-американская фирма (где-то в Прибалтике), название от американского пороха — койнок, время выпуска — семнадцатый год. Таков запев… Вместе с постановлениями выслали тебе одиннадцать фотографий. Для опознания. Все проходят по Всесоюзному розыску. Народ опасный. Большинство — бывшие офицеры. Обрати внимание, почти все искали доблести в наших краях или поблизости. Терять им нечего.
— Этих-то на кой?
— Для образования. На утреннем рапорте доложишь о прибытии автозака.
В школе командиров у них была шутка: не подходи к телефону, иначе получишь приказ и побежишь выполнять его. Нынешние события развертывались как в той шутке. Пирогов высказал неудовлетворение первоначальным расследованием и ему поручили самому развеять свои сомнения. Ну что ж, это по крайней мере не так накладно для управления в целом.
После разговора с Лукьяненко Корней Павлович позвонил в больницу. Дежурная медсестра сказала, что Бобков недавно пошел домой. Пирогов поручил Ирине Петровне перехватить его, хоть на пороге дома, просить немедленно зайти в отдел. Ирина Петровна сухо выслушала его, убрала со стола бумаги.
— Мне возвращаться?
— Часам… к десяти.
Кажется, она поняла. Но ничего не спросила больше. Только побледнела. Характерец…
То неопределенное время, — полчаса, час — которое предстояло Пирогову ожидать Бобкова, было нестерпимо именно своей неопределенностью. Не хотелось заниматься каким-то необязательным делом, а все дела вдруг стали второстепенными и необязательными. Не хотелось листать газеты, хотя в последнее время Корней Павлович делал это что называется бегом, просматривая не дальше официальных сводок Совинформбюро.
Он обошел отдел, в ленкомнате оглядел стенд, плакаты. Вздохнул — надо бы побелить стены, освежить некоторые материалы, да где время и силы взять. Потом он направился к Якитову. Тот поднялся при его появлении. Пирогов заметил это. Подумал, что Федор пережил самое трудное время, освоился со своим новым положением и готов к ответственности без суеты, паники, с сознанием своей вины.
— Садитесь, Якитов.
— Поди, насижусь, лейтенант? Сколько мне положено?
— Суд решит.
— Но все-таки? Там ведь от и до…
— И то и другое — много… Утром я отправлю вас в область. Вы по-прежнему не хотите увидеть жену, детей?
— Хочу. Но не таким. Не в таком виде… Не такой я на самом деле!.. Скажи, могут меня снова на фронт…