— Нечестно! Он нарочно промазал! Я видел! — закричал Егорка.
— От. Совсем мальчонку спортили, — усмехнулся Витек. — Давай, давай! Счас он тебе раскровянит губу-то…
Но Вовка, хоть и понимал он Егорку, отказался стрелять еще раз. Пощадил, значит, пощадил. Очень уж ему было приятно от этого. Все тот благородный дворянин вспоминался.
От Егорки все отвернулись и заговорили о вороньей охоте.
А Егорка насупился и отошел в сторонку. Он зарядил все-таки сам пистолет и неловко, на вытянутых руках, направил его на себя.
Тут снова вышел петух и заорал прямо с земли, словно бы на Егорку.
— Опусти ниже, — успел крикнуть ему Олег.
Шпонка щелкнула Егорку как раз в ямочку под горлом. Видно хорошо щелкнула: у Егорки выкатились слезы, он икнул и стоял секунд пять не дыша и не разговаривая.
— Вот теперь порядок. Все перебиты! — бодро сказал Олег. А Вовка удивленно думал, как это Егорка все его пощаду смазал? И вообще, если бы настоящая дуэль: пощадишь вот так, а он, если такой же, как Егорка, благородный, еще лучше застрелится…
По заросшему сизой муравой проулку они спустились к речке Елшанке, где рос в одном месте старый вяз с вороньими гнездами.
Вовка потихоньку спросил Егорку:
— Ты зачем стрелялся? Вот вышиб бы глаз…
— Да-а. Тебе больно было, а в меня ты нарочно промазал, — ответил он и посмотрел на Вовку так, словно ждал от него еще чего-то.
Вовка остановился. Егорка тоже. И они пожали друг другу руку.
III
Нет. Город — он город и есть. Там, если даже тебя не мучают уроками, не гоняют за пустяками в магазин, все равно — день проходит суетливо.
Время то тянется прямо как пожарная кишка, то галечкой проскальзывает сквозь пальцы…
Там ведь не видно, как взошло солнце. Как набежали с запада тучи и передрались до грома и молний — только сразу хлещут по асфальту светлые прутья дождя. И, как заходит умытое этим дождем солнце, тоже не видно в городе. Там оно садится не в степную траву и не в колючий лес, а вязнет высоко над горизонтом в грязно-розовой мгле.
А это все важно! Вовка заметил, как строго ведет себя время в деревне. Оно спокойное и много его. Оно тут постоянно под присмотром неба и солнца.
А в городе слишком много домов, куда ни солнце, ни небо не заглядывают. Потом — тесные переулки, подземные переходы, подвалы, подъезды, подворотни… Много мест, в которых время само по себе — и может своевольничать, как захочет.
А в деревне? Сколько всего переделано (в том числе выяснено точно — шпонка ворону не берет), а солнце встало на макушке неба — и все обед да обед.
…После обеда Минтин с Витьком повели компанию в лес, в свой — Минтин щегольнул городским словцом — «фирменный малинник».