— Это медвежья!
Егорка шепнул Вовке, что Минтин пугает. Это корова прошла. Он дал Вовке потрогать клочок рыжеватой шерсти. Минтин услышал явный Егоркин шепот и горячо заспорил:
— Сам ты — корова! Это медведь такой — рыжий. Они у нас разной масти бывают. Вон папка у меня — тот пегого медведя видел!
Олег — пятерочник все-таки по природоведенью — аж онемел. А Витек возразил солидно:
— Ну да. Папку твоего до сих пор этим пегим медведем дразнят… Папка у него на колхозного быка Пегаса напоролся, ну и придумал, мол, медведь…
Осмотрев шерсть, он задумался.
— Это не корова… У наших коров шерсть короче и рыжее. И вот… Видите? — он показал два жестких седых волоса. — Это лось прошел.
— Хоть и лось, — примирился Минтин. — Лось не хуже медведя в лесу хозяин.
— Это точно. Так что не очень ори. Выйдет на ор-то, да начнет разбираться, — сказал Витек.
Все притихли. А Вовка этому удивился. Он-то считал, что лось добрый такой — вроде коровы. А его вон — боятся.
— Ну да, добрый… Особенно осенью. Ка-ак саданет передним копытом — наскрозь грудь прошибает.
Витек сказал это так серьезно, что Вовка даже машинально потрогал грудь.
…Назад они шли по дороге, пробитой в мелком, молодом лесу, высоко над речкой и ее поймой. Вовка совсем не соображал, куда они идут, но не спрашивал ничего — шел и шел. И, как и Олег, не показал виду, что обрадовался, когда лес запестрел березовыми стволами и кончился. Внизу под пологим холмом лежала Елшанка — редкие разноцветные крыши среди зеленых заплат огородов. И ни души. Даже возле домишки-магазина — никого.
Между ними и деревней был еще старый парк школы-интерната. И они решили зайти туда — «добить» тети Марьин пирог.
Деревья в парке росли квадратом, а в деревьях тянулись три темных аллеи. Одна шла прямо к выходу. Вторая — к бывшей барской усадьбе, перестроенной под интернат. А третья — в самый глухой угол парка. По ней они и пошли. Там стояло еще одно кирпичное здание — бывшая барская контора. Его ни под что не перестроили, но и сломать толком не сломали. И оно пугало теперь прохожих пустыми черными окнами и широким зевом расширенного для чего-то входа.
Солнце уже заметно садилось и здесь под столетними лиственницами и лохматыми елями было совсем по-вечернему.
— Главное, я прям чувствую, как он на меня оттуда смотрит, — неожиданно сказал Минтин. Все вгляделись в черные окна, и всем показалось что-то такое же.
— А кто это — он? — спросил Вовка.
— Да-а, — будто не слыша «го, продолжал Минтин. — Здесь черт живет. Это все наши старики знают. Вон прошлогодний-то пастух. Ногу-то он тогда из-за него сломал. Зашел туда, а там, над подвалом, пол кое-где выломан. А черт стоит в углу… Глаза горят… И манит: «Иди ко мне. Я тебе денег дам!»