Очнулся я в каком-то подвале («у Ражека»). Пахнет спиртным. Я лежу на столе и напарник мой рядом. Оба живы, целы и здоровы («зато рожи как у покойников»). И тут мы видим девочку, волосы белые, глаза большие белые, на лице ни эмоции («я тогда чуть от отдачи не умерла, и лицо слегка занемело»). Мы с напарником переглянулись, уж и не знали, что думать и делать. Свидетелей оставлять нельзя, напарник решил ее прирезать потихоньку («я потом так злилась, на то, что подобрала двоих, а не одного»). Поднимается он, значит со стола, и подходит к девочке, начинает с ней разговаривать, а в руке уже заточка была («та самая, что я из него вынула»). А девочка возьми и засвети ему пульсаром между глаз. Потом ко мне подходит и мило улыбаясь, представляется («ну я тогда не то что бы улыбалась, так скалилась»). А потом с той же улыбкой, сообщает мне, что она спала нам жизнь, а убивать и второй удачный эксперимент, она бы очень не хотела («у меня впервые получилось совместить Целительство и Некромантию»). Но я уже был готов, и как только она ко мне подошла ближе, попытался всадить в нее кортик. Она взмахнула рукой… А дальше я ничего не помню кроме тьмы («эта псина, мне тогда очень понравилась, и я не стала его убивать, а вылечила уже от собственных атакующих заклятий»).
Открываю вновь глаза, и снова тот же подвал. Девочка сидит рядом со мной на столе. А я полностью голый прикован кандалами. Она надомной склоняется, и тихо так шепчет, что подарила мне две жизни, а если ее трону может и забрать. Я тогда был немного не в себе от ее лечения, и принял ее, за саму сметь («он тогда так забавно призывал равновесие в свидетели и защитники»). Она посмеялась и отпустила меня, взяв перед этим клятву. В общем, я к ней проникся глубокими чувствами, с первого взгляда. («Я к нему тоже, люблю все больше и пушистое»).
Шер ласково посмотрел на меня. А народ, слушавший затаив дыхание, напряженно следил за моей реакцией. А я, молча, налила себе стопку самогона и опрокинула внутрь. Шер последовал моему примеру, и вот уже вся компания методично набирается.
Дальше я помню урывками. Помню, как заставила Диля петь под лютню. После чего мы дружно били морду барду, почувствовав разницу между его завываниями и прекрасной игрой эльфа. Зал нас поддерживал.
Рэйка в конец опьянев, с веселым хихиканьем устроилась на коленки нашего командира. Она, то грозно поглядывала на меня, когда замечала взгляд Алака на мне, то жарко дышала перегаром в его ухо.
Потом пошли танцевать. Помню гоблинов. Смутно. Потом всплывают воспоминания, как я верхом на обращенном Шере, гоняла компанию зеленых, лысых и довольно таки больших феечек по залу таверны. Зар меня тоже катал, мы почему-то убегали от разъяренного Диля.