Ну, положа руку на сердце, умные мальчики понимали, что будь любой из них на месте их учителя, то и не такое сотворил бы… Но убивать насмерть учеников как бы не положено, потому-то никто из пацанов об учительской карьере и не мечтал.
«Пед и мед — хуже нет!» — придумано там и тогда, то есть в шестидесятых годах двадцатого века. Впрочем, это — одна из тысяч легенд, каковыми овеян был славный город у самого синего моря.
А то, что единственным, кто молча переносил легированную сталь и ни родителям, ни завучу-директору никогда ничего плохого про учителя не говорил, как вы уже догадались, был Лега, Олег Тихомиров, ученик при таком-то учителе, сначала седьмого класса, и так далее, по десятый, включительно…
Что тоже, скорее всего — легенда, математик с явным талантом чертежника, при полнейшем отсутствии макаренковских данных, приходя на урок математики, начисто забывал, как третировал его на уроках черчения Олег Тихомиров. Очень у них сложные взаимоотношения сложились, у бездетного математика-чертежника и Олежки Тихомирова, росшего без отца и без отчима дяди Сени, отбывавшего срок в месте заключения.
Ох, с нелегким сердцем Александр Васильевич ставил Олежке пятерки, а однажды не без труда, но с блеском разгромил ученика в шахматы, после чего Лега решил приналечь и на шахматы, и на черчение. Для компенсации. Понимал, что Василич приобретя некоторую уверенность на шахматной ниве, строже будет и в черчении.
И вытянул-таки Олежка пятерку. Оба словно забыли, как в третьей четверти седьмого класса крепче обычного повздорили, как Александр Васильевич пообещал не выше тройки за год. Но горяч и заносчив будущий Легат был уже тогда и в ответ заверил, что засунет педагога головой в пожарную бочку…
Так и продолжалась эта странная дружба-соперничество, столь разновозрастных особей мужского пола…
Однажды Лега, не в первый раз изгоняемый из класса и битый уже сегодня линейкой, решил разнообразить свою месть. Зайдя за учительскую спину, он положил на пол оторванную от парты спинку, наступил на нее крепкой спортивной ногой, оттянул ее неслабыми руками и резко отпустил.
С оглушительным треском.
То-то поговаривали, что списали капитан-лейтенанта Александра Васильевича по контузии. Здоровые, откормленные лоботрясы не представляли, что офицер может что-то такое пережить, отчего нервы его стали неизмеримо тоньше, чем у обыкновенных людей. Даже если слух, при этом, стал хуже.
По реакции класса Лега понял: что-то получилось не так. И вернулся в класс, из любопытства. А также из желания посмеяться.