«В это утро дядюшка был особенно взвинчен. Он постоянно поглядывал то на часы, то на телефон. И еще он много курил, что в последние годы бывало крайне редко.
— Так мы отправляемся, или как? — спросила я дядюшку, после завтрака. Причем спросила, самым беззаботным голоском.
— От погоды зависит, — отмахнулся дядюшка. — Не видишь — какая?
— Звонка он Костолома ждешь? — прямо спросила я.
— Ч-черт!.. — дядюшка подошел к окну, и некоторое время смотрел на облачное небо. — Я ведь тебя просил не влезать, куда не следует…
— А куда следует? — я подошла к дядюшке и потерлась носом о его плечо, поскольку прекрасно знала, насколько безотказно действует на него подобные мои действия. — Я ведь угадала?..
В это время зазвонил телефон. Дядюшка вздрогнул, словно и не ждал все утро звонка.
Некоторое время он смотрел на разрывающийся от звона аппарат, явно не решаясь поднять трубку.
— Может быть мне подойти? — милостиво предложила я. — Хотя это наверняка тебя. И ты это прекрасно знаешь…
— Да, конечно… — дядюшка заметно побледнел и взял трубку.
Звонил, естественно, Костолом. Его бас трудно было не узнать.
— Да… — сказал дядюшка в трубку. — Разумеется. Обязательно. Хорошо. Договорились…
— Я так понимаю, что испытания всё-таки состоятся? — спросила я, когда дядюшка положил трубку. Причем, клал он трубку так, словно она была набита взрывчаткой.
— Да… — дядюшка с трудом перевел дух. — Собирайся. На этот раз всё будет значительно сложнее, чем год назад. Только умоляю тебя — никакой отсебятины! Договорились?
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — я подошла к дядюшке и чмокнула его в нос. — Не переживай, — прижавшись к нему, прошептала я. — Все обойдется. И даже лучше, чем ты можешь себе представить…
Простите, господа хорошие, если кто всё ещё одолевает сию горькую повесть мою. Поверьте, влезть в любую шкуру для меня — раз плюнуть. Но писать в стиле Льва Николаевича, или Антона Павловича, признаться, скучновато. Пресно, все это, господа, сегодня!..
Я, конечно, не Эдичка Лимонов, и постараюсь не пользоваться ненормированной лексикой, но полностью кастрировать свой язык — пардон, фигушки!.. Если интересно, читайте, на здоровье, вот в таком вот виде. А если что не так, то уж извиняйте: из песни слов не выкинешь… Короче, милости просим!.. Считайте, что это дневник взбалмошной девчонки, выросшей без мамочки и, при этом, не осчастливившей своим присутствием институт благородных девиц…